Учреждения юстиции и правоохранительные органы Карачая в 1917-1943 гг.
Узденова Сусана Борисовна

ГЛАВА 2 ПОЛИТИЧЕСКИЙ СЫСК В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОРГАНОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

В ходе репрессий 19371938 гг. многие религиозные деятели были расстреляны или брошены в лагеря ГУЛАГа.

Здесь уместно отметить, что ориентир некоторых лидеров большевистского режима на внесудебный порядок борьбы с оппозицией сказывался на процессе формирования советской системы юстиции. В своей записке в Политбюро ЦК РКП(б) от 29 января 1924 г. глава госбезопасности Ф.Э.Дзержинский настаивает на предоставлении ОГПУ внесудебного решения дел по обвинению всех лиц, принимавших участие в «бандитизме»⁵⁰¹Некрасов В.Ф. Тринадцать «железных» наркомов. М.:Версты,1995. С.77, под которым зачастую подразумевалось и пребывание в военнополитической оппозиции (участие в повстанческих движениях).

Правда, многие члены правительства СССР не поддержали данное предложение. «Опасным» назвал его нарком иностранных дел СССР Г.В.Чичерин, а нарком юстиции СССР Н.В.Крыленко решил «категорически высказаться против», несмотря на это. Но 14 февраля 1924 г. Политбюро ЦК партии удовлетворило просьбу Дзержинского, что было оформлено Президиумом ЦИК СССР от 28 апреля того же года⁵⁰²Там же, С.77, 80.

Были созданы печально известные «тройки», имевшие право срочного расстрела, и вначале состоявшие из начальника отдела ГПУ, его помощника и докладчика – следователя. Дело решалось без участия самого обвиняемого или его защитника⁵⁰³Кошель П.А. История… С.245.

Совместным приказом ГорЧК и особого отдела ВЧК 10й армии на территории Горской АССР, включая и Карачаевский округ, вводились система так называемых судов военнополевой тройки. На их рассмотрение чекисты передавали дела лиц, уличенных «в бесцельной стрельбе – независимо от занимаемого им служебного положения», причем «для применения высшей меры наказания» (п.1), т.е. задержанные были заведомо обречены на казнь. Аналогичная участь ждала тех, кто попадал на рассмотрение суда по обвинению в невыполнении приказа о сдаче и регистрации оружия, в укрытии и пособничестве обвиняемых⁵⁰⁴Органы.., С.2021.

Областной ЧК и ее отделениям, равно и революционному трибуналу, народным судам, следователям при них и милиционерам – было предоставлено право подвергать аресту граждан /приказ ревкома Терской области № 24 от 12 мая 1920 г./. Кроме того облЧК получило право направлять дела в ревтрибунал ⁵⁰⁵Там же, С.1314, 3132.

В годы НЭПа в КарачаевоЧеркесии действовали «тройки по административной высылке», в состав которой входили начальник областного отдела ОГПУ, председатель облисполкома и начальника административного отдела облисполкома⁵⁰⁶ЦДОДП КЧР, Ф.1, Оп.1, Д.11, Л.13 об.. Данная «тройка» создавалась для внесудебных решений об административной высылке лиц, отнесенных к враждебным классам, лишенных тех или иных гражданских прав. В одном из решений областного оргбюро партии от 1924 г. предписывалось «существующим тройкам ускорить разгрузку ОГПУ от порочного элемента»⁵⁰⁷Там же, Л.11 об..

В архивных материалах по КАО упоминается передача дел на рассмотрение «особой тройки» при постоянном представительстве ОГПУ⁵⁰⁸ЦДОДП КЧР, Ф.п45, Оп.1, Д.26, Л.10.

По современным данным прокуратуры КарачаевоЧеркесии, если в 1930 году «тройками» (из числа реабилитированных жителей КарачаевоЧеркесии) было осуждено 6 человек, в 1931 – 4 , в 1932 – 15, в 1933 34 человека. Ни к одному из них не была применена исключительная мера наказания расстрел»⁵⁰⁹Газ. «Ленинское знамя». Черкесск, 1990.5.01..

Согласно приказу НКВД СССР «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов» от 31 июля 1937 г. за № 0447создавались «оперативные тройки» по ускоренному рассмотрению, который функционировал на уровне региона (области, края, округа, АССР) и включал начальника регионального управления НКВД в качестве председателя, регионального прокурора и первого секретаря регионального комитета ВКП/б/. Такая «тройка» выносила приговоры по «первой категории» (расстрел) и по «второй категории» (заключение в лагерь на срок от 8 до 10 лет). Упразднение «троек» произошло согласно решению политбюро ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 г. за №П65/116.

При коллегии ОГПУ в 1922 г. было организовано т.н. Особое совещание – еще один внесудебный орган расправы, который рассматривал целый ряд дел, возбужденных в Верхней Кубани. Поначалу оно имело право выносить приговоры к с ссылке или высылке из пределов РСФСР на срок до 2х лет («за антисоветскую деятельность, причастность к шпионажу, бандитизм и контрреволюцию»), а в 1924 г. – к заключению в лагерь на срок до 3х лет в концлагерь⁵¹⁰Кокурин А., Петров Н. ГПУ – ОГПУ (19221928) //www.vif2ne.ru/nvk/forum/arhprint/228539.

В 1934 г. оно было преобразовано в Особое Совещание при НКВД СССР⁵¹¹Кошель П.А. История…, С.252253; Кремлёв С. Берия…, С.132133, которое в годы «Большого Террора» (19371938 гг.) не имело права выносить смертную казнь, ограничиваясь приговором на ссылку сроком до 8 лет.

Согласно докладу начальника Карачаевского областного отдела ОГПУ И.Якунина и постановления бюро обкома партии от 18 июля 1929 г., на рассмотрение Особого совещания было направлено дело об «антисоветской группировке» из Учкулана, по которому проходило девять обвиняемых⁵¹²ЦДОДП КЧР, Ф.п45, Оп.1, Д.26, Л.22.

В том же году на рассмотрение выездной сессии Особого совещания при коллегии ОГПУ в РостовенаДону было направлено по «антисоветским и контрреволюционным группировкам» в населенных пунктах КАО 5 дел, по которым привлекалось 37 чел.⁵¹³ЦДОДП КЧР, Ф.п45, Оп.1, Д.31, Л.6

В ноябре 1929 г. «для рассмотрения в несудебном порядке» после предварительного одобрения со стороны бюро обкома партии и областного прокурора чекистами направлено дело по обвинению «социальноопасных» граждан Кипкеева и Кочкарова из аула Дуут⁵¹⁴ЦДОДП КЧР, Ф.п45, Оп.1, Д.26, Л.38.

Жертвами внесудебных расправ в годы «ежовщины» стали многие работники системы юстиции Карачаевской автономной области. Органами НКВД был арестован, а затем расстрелян экспредседатель облсуда Исмаил Байкулов, которого изгнали из членов ВКП/б/ «за обман партии, за пособничество заклятым врагам партии», обличая его «как двурушника и буржуазного националиста»⁵¹⁵ЦДОДП КЧР, Ф.п45, Оп.1, Д.68, ЛЛ.132133. В 1937 г. по приговору «тройки» был расстрелян другой бывший глава областного суда Рамазан ДаулетГериевич Текеев⁵¹⁶Архив КНИИ, Ф.19, Д.1, ЛЛ.3132об., такая же участь постигла и Локмана Чотчаева, занимавшего тот же пост. В 1937 году с поста председателя облсуда сместили Исмаила Шоштаева, заклейменного как «ближайшего подручного бандита Курджиева»⁵¹⁷Газ. «Красный Карачай». МикоянШахар, 28.09.1937, №220, но ему почти невероятным образом повезло, а впоследствии он дожил до 1970х гг. Его преемница, 27летняя Муксим Салпагарова была названа «приспешницей буржуазных националистов»⁵¹⁸Газ. «Красный Карачай». МикоянШахар, 21.12.1937, №291 и в 1937 г. тоже снята с должности, но также смогла избежать расправы. По таким же надуманным обвинениям в 1938 г. был смещен и ее преемник Исмаил Глоов, но и ему удалось пережить «ежовщину»⁵¹⁹ЦДОДП КЧР, Ф.п45, Оп.1, Д.74, ЛЛ.239241. Правда, в 1942 года оба бывших главы судебной власти Карачая – Салпагарова и Глов – погибли от рук фашистских оккупантов как участники партизанского движения⁵²⁰Салпагаров М. Как вспышка молнии //ДР, 22.02.2008; Известные люди КарачаевоЧеркесии. Сост. К.Урусов, Р.Хатуев. Черкесск, 1997. С.176. Добавим, что на фронт в 1941 г. ушли председатели облсуда Ахмат Гербеков⁵²¹ЦДОДП КЧР, Ф.П45, Оп.1, Д.86, Л.46; Д.99, Л.48 и сменивший его Магомет Ортабаев⁵²²Там же, Д.99, ЛЛ.48, 150, а судебную власть во второй раз возглавила молодая женщина (28летняя Рахима Бердиева)⁵²³Там же, Д.99, Л.150.

В 19371938 гг. жертвами репрессий стали лица, которые в разное время возглавляли областную прокуратуру Карачая. В их числе – АлиСолтан Джаубаев (192628)⁵²⁴ЦДОДП КЧР, Ф.П45, Оп.1, Д.1, Л.24; Д.9, Л.38, Айтек Батчаев (192829)⁵²⁵Там же, д.25, л.61 , Хасан Аппаев (192931, 193334)⁵²⁶Там же, Д.65, ЛЛ.165166; Д.61, Л.79; Д.62, Л.5, Хызыр Узденов (193132)⁵²⁷Там же, Д.43, Л.201; Архив КНИИ, Ф.11, Д.145, ЛЛ.45, Исмаил Байкулов (193233)⁵²⁸ЦДОДП КЧР, Ф.П45, Оп.1, Д.43, Л.201. Неизвестна судьба многих других работников прокуратуры и судебных учреждений изучаемого региона.

Как видим, органы юстиции понесли тяжелые потери, которые не могли не сказаться на состоянии дел в данной отрасли, в первую очередь – на уровне профессионализма. Аналогичная картина наблюдалась и в других регионах, в целом по стране.

Политика репрессий имела свое идеологическое обеспечение, которое находилось на особом контроле у руководства страны и лично Сталина. Именно этим, кстати, объясняется то внимание, которое уделялось соблюдению следственнодознавательных процедур. «На первый взгляд, отмечают исследователи сталинизма, кажется, что следователи сами без труда могли подписывать показания… Но аппарат НКВД требовал, чтобы люди сами подписывали свои ложные показания…»⁵²⁹Макаренко В.П. Бюрократия и сталинизм. – РостовнаДону: Изд. РГУ, 1989. – С.242.

И, следует сказать, следствие добивалось личных признаний. «Следователи добывали эти “признания”, отмечал впоследствии Н.С.Хрущев, Но как можно получить от человека признание в преступлениях, которых он никогда не совершал? Только одним способом – применение6м физических методов воздействия, путем истязаний, лишения сознания, лишения рассудка, лишения человеческого достоинства»⁵³⁰Волкогонов Д.А. Сталин. Политический портрет. Книга II. Вожди. – М.:Издво АСТ; Издво «Новости»,1998. – С.630.

Почему властям важна была формальная сторона дела? Прежде всего, по той причине, что этого требовали сталинские идеологические установки, где высоко ценились внешние показатели законности, атрибуты права. В отличие от практики нацистской Германии, где враги режима могли исчезать бесследно, в сталинском СССР каждый репрессированный оставлял документированный след – в уголовных делах, рассматривавшихся судами и трибуналами, «тройками» и «особыми совещаниями». Практически в каждом из таких дел содержалось письменное признание обвиняемого – главное на то время доказательство вины. Конечно, при выявлении истинного положения дел неважно, что разбирательство таких дел было формальным, но, повторимся, для того режима именно формальная сторона была наиболее важной.

Поэтому для репрессий была подготовлена формальноправовая база, принятая высшим законодательным органом власти СССР в виде законов об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации (1932 г.), об измене Родине (1934 г.), о террористических актах (1934 г.), о вредительстве и диверсиях (1937 г.) и др. Одновременно в 1937 г. в адрес НКВД было направлено письменное, т.е. документальное одобрение «применения физического воздействия», т.е. пыток, со стороны высшего политического органа – ЦК ВКП(б)⁵³¹Известия ЦК КПСС. – М., 1989 №3, С.145; Некрасов В. Тринадцать «железных наркомов».., С.196 .

«Тройки», «особые совещания» и другие структуры внесудебной репрессии официально учреждались соответствующими нормативными актами высших государственных органов власти и являли собой то, что специалистами именуется органами чрезвычайной юстиции⁵³²Исаев И.А. История государства и права России, С.588. Поэтомуто мы должны признать, что прямые исполнители «Большого Террора» 1937-1938 гг., равно и их предшественники времен «красного террора» 19181919 гг. из числа сотрудников правоохранительных органов и системы юстиции в своей основе действовали не беззаконно, а в строгих рамках правовых норм, установленных институтами власти существовавшего, сталинского государства. Именно тоталитарная диктатура была основной причиной огромного разрыва между законностью и справедливостью.