Ёзден адет: этический кодекс карачаево-балкарского народа Тенгрианство и тюрки

Конечно, все четыре типа есть в любом народе. Но уже давно замечено, что разные народы, занимаясь всем, что им нужно, имеют определенные склонности к одним занятиям, предрасположены к ним, и менее интересуются другими. Это еще раз говорит о том, что национальный характер есть действительность, а не плод воображения. В каждом народе, как и в расе, в которую он входит, есть доминирующий дух, в основном предопределяющий его характер. Но из этого еще не следует, что в мировоззренческом плане тон будет задавать только одно сословие, - типов мировоззрений будет непременно четыре (шестнадцать), не считая подвариантов.

В тюркских народах уже с древности заметно преобладание воинского начала, что не раз отмечалось многими авторами (о чем было сказано и выше). По выражению Джавахарлала Неру, изучавшего мировую историю по трудам европейских ученых, тюрки, не создав своей цивилизации, «олицетворяли военную доблесть Азии». Это, разумеется, ошибка: цивилизация ими была создана, а их военная доблесть родилась не в Азии, а в Восточной Европе. И растает: жх. государств и пик их могущества приходится как раз на «век кшатриев». Но их стихия - огне-воздух, ветер, а это не самый лучший материал для сохранения и развития достижений цивилизации. Зато в устном эпическом творчестве, например, им нет равных, тюркские героические эпосы - это целая библиотека: песенно-поэтическое слово - дитя воздушной (воинской) стихии.

Н. М. Будаев приводит слова персидского летописца ар-Раванди: «Аллах Всевышний распределил так, что каждый народ, каждое колено, каждое поколение, каждый род преуспевает в пределах своего совершенства: китайцы в ремеслах, греки в философии и литературе, арабы сильны в каллиграфии, письме и богословии, Сасаниды в государственном устройстве, тюрки в войнах». Или: «...главное их (тюрков. - М. Дж.) преимущество заключается в военном искусстве и изготовлении орудий войны. Они искусней всех в верховой езде и самые ловкие в нанесении колющих и рубящих ударов и стрельбе из лука».

Из таких высказываний древних и средневековых авторов можно составить не одну книгу. Вряд ли случайно, что вся Европа была завоевана именно тюрками (гунны, авары, болгары, аланы), что лучшие армии и воины Европы - крестоносцы - были разгромлены на Востоке сельджуками и мамлюками, а в Северной Африке - турками-османами, что в любых государствах, с которыми они граничили, были наемные дружины тюрков (Русь, Византия, Арабский халифат, Иран, Индия, Китай). Тюрки - это воинское сословие белой (жреческой) расы, расы огненной.

Поэтому в карачаево-балкарском национальном характере определяющим, доминантным, является жреческо-воинский дух, воплощением которого и мыслился - прежде всего - идеальный витязь-уздень; нарты в их эпосе - не просто богатыри, но Божье воинство, весь народ. По той же причине карачаево-балкарцы не проявляли каких-либо особых наклонностей к посреднической деятельности (например, к торговле). Но это было в средневековье, когда воины сталкивались лицом к лицу, а битвы состояли из множества единоборств. В Новое и Новейшее время войны стали больше битвами на расстоянии, с помощью техники, когда можно уничтожить сотни и тысячи противников, не увидев ни одного из них. А карачаево-балкарцы, потомки великих воителей, с тем же усердием, с каким их предки действовали саблями, стали махать косами на горных склонах. (К началу Великой Отечественной войны карачаево-балкарцев насчитывалось около 150 тыс. Очень многие из ушедших на фронт были награждены орденами и медалями. К званию Героя Советского Союза представили более 30 человек, присвоили его, к окончанию войны, только троим, - остальным было отказано по причине их принадлежности к репрессированной нации, депортированной в Казахстан и Среднюю Азию; через полвека награда «нашла» еще восьмерых.)

Представление о жизни и Боге должно было возникнуть у наших предков в соответствии с их функцией. Бог не отделен от человека непроходимой пропастью, наоборот, он к ним очень близок. (См. в Св. Коране: «Мы сотворили уже человека и знаем, что нашептывает ему душа; и Мы ближе к нему, чем шейная артерия» (сура «Каф», аяты 16-18). Нарты, сражаясь со злом, исполняют волю Тейри, а потому не испытывают сомнений в правомерности своих действий и не боятся смерти. Зло - это античеловечность и исходит от дикарей-каннибалов. Мир вечен и находится во власти Бога, а жизнь есть испытание, это зона риска, и нет никаких гарантий, что каждый сможет его выдержать. Цель испытания - стать человеком в истинном значении этого слова. Карачаево-балкарский нартский эпос повествует о борьбе с внешними препятствиями на пути, фактически - о священной войне, «Ёзден Адет» говорит о борьбе с препятствиями внутренними. И ту, и другую человек должен вести сознательно, совершая выбор.

В жизни возможны и поражение, и победа, есть и регресс, и прогресс, поскольку люди остаются теми же, что и раньше; отдельные личности восходят к спасению, другие движутся к гибели, деградируют. Что их ждет в посмертии? В нартском эпосе сказано, что человечные, достойно погибшие в битвах с людоедами нарты сражаются со злом в иных мирах, а по вечерам собираются на свои пиры. Но иначе - о тех, кто жил и поступал бесчестно, подло. Они, согласно нескольким сказкам и эпосу, обращаются в животных, чаще всего в черных свиней, в лучшем случае - в свинопасов. Так обращаются в черных свиней (уже на этом свете) коварный хан и его жена в сказке «Завистливые братья». Один из персонажей эпоса - Ширдан, проклиная нарта Нёгера, убийцу его сына, говорит:

В нартском эпосе сохранились следы того состояния, когда вождь получал право на власть от пророка, святого: Дебет, пророк и кузнец, вручает народному вождю Ёрюзмеку меч (символ власти), но не обычный, а выкованный из чистого небесного металла кометы, в которой герой упал на землю. Он же изготовил нартскую чашу (нарт аякъ)у символ жречества.

В сказаниях говорится, что Ёрюзмек не посещал заседания Тёре (народное собрание; судебно-законодательный выборный орган), «брезговал им»; это можно понять как стремление к единоличной власти, но можно и иначе: поскольку Ёрюзмек является сошедшим с небес представителем божественной власти, то и выражает отрицание мнения людей, избранных людьми же. Потому он и вводит новые обычаи и законы. Аликовы являются родом воинским (в их Большом Доме проходят пиры, празднества и посвящения), Усхуртуковы - жрецы (их и возглавляет Ёрюзмек), Бораевы - богачи-собственники. Индиевы, вероятно, - род рабочий, шудры, но никакого пренебрежения к ним еще нет: тот же Ёрюзмек, например, гостит у них и пьет бузу с их родоначальником Индиляем. У тех же скифов от трех сыновей Таргитая, как мы помним, произошли четыре племени (на самом деле - касты) - авхаты, паралаты, катиары и траспии.

Четыре нартских рода в эпосе, видимо, имели свои тотемические обозначения, связанные с именами родоначальников. Ныне остались только намеки. Глава воинского рода Аликовых, старший сын самого Дебета - Алауган, носит барсовую шкуру. Барс (барс, къаплан, алан) -животное горное. Ала, как мы говорили, означает «заря, алый, пятнистый». Глава жреческого рода Усхуртуковых - Ёрюзмек - вскормлен волчьим молоком, но одновременно в нем есть черты тотема-орла (к тому же он сошел с неба). Эти два рода-племени и названы в одном из сказаний предками карачаево-балкарцев. Богачи Бораевы видимо, имели своим символом быка (ср. бора - богъа, бугъа, «бык»). Трудно уяснить смысл четвертого именования - Индиевы. Может быть, от энди - «опуститься, спуститься, снизиться».

В нашем нартском эпосе нет ничего лишнего, случайного. Упомянем только одну деталь - первым подвигом юного Ёрюзмека является убийство барса. Это предвестие его будущей победы над царским (воинским) родом Аликовых, обратившихся в язычество и чьим символом как раз и являлся барс.

Отзвуком далекого прошлого является сохранившийся до нашего времени обряд, когда перед ребенком клали четыре предмета, символизирующих четыре функции. Предметы могли быть разными, например, книга, кинжал, плеть и молоток. Если ребенок тянулся к книге - будет муллой, к кинжалу - воином, к плети - владельцем табуна, стада, к молотку - каменотесом, кузнецом и пр.

Наш краткий очерк, посвященный тюркской истории и метафизике (какой она сохранилась у карачаево-балкарцев), закончен. Конечно, ему далеко до требуемой полноты в освещении темы. Надеюсь, однако, что читатель получил более или менее ясное представление о нашем прошлом и характере нашей духовной культуры, и теперь может приступить к изучению уникального памятника, кодекса «Езден Адет».