ИЗВЕСТИЯ КАРАЧАЕВСКОГО НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОГО ИНСТИТУТА Т.V

РЕЦЕНЗИИ

И.С. Кипкеев, Р.Т, Хатуев

В освещении богатой и своеобразной культуры Хазарского каганата (осторожно условимся не отождествлять ее с культурой собственно хазар) А.А. Глашев проделал большую и научно добросовестную работу. Он подробно ознакомился со всеми доступными письменными источниками-как европейскими, так и восточными-того времени, в которых так или иначе затрагиваются темы хазарской истории. Монография показывает, что автор охватил весьма широкий круг и исследовательских работ по обозначенной тематике, опубликованных в последние два века. Большое и обоснованное внимание автором уделено археологическим исследованиям, проводившимся на территориях, исторически входивших в состав Хазарского каганата.

В работе подробно и аргументировано обозначены основные проблемы современного хазароведения. Отмечается, например, что по сей день нет ни одного документа на хазарском языке (С.48), даже «невозможно определить принадлежность хазарского языка к то или иной группе» (С.50). Поэтому автор предлагает опираться на «косвенные данные» (С.50), но и это, кажется, абсолютно бесперспективно в отношении языка, не оставивших артефактов.

Выдвигается гипотеза о западнокыпчакской языковой доминанте в тюркском массиве Хазарского каганата (С.51), но в науке имеются и веские доводы в пользу значительного удельного веса огузского компонента. Да и карачаево-балкарский язык относят к огузо-половецкой ветви куманских языков; огузские элементы отражены в фольклоре и топонимии карачаево-балкарцев, да и не только их. Кстати, у автора проскальзывает мысль о возможном «господстве на территории Хазарии… смешанных кыпчакско-огузских языков» (С.52). И эта мысль, видимо, имеет все основания для развития ее автором.

Автор справедливо указывает на недооценку знаковой системы хазарской культуры, включая «вавилоны» и «лабиринты» (С.216-218).

В целом «общехазарская» канва исторического повествования у автора выдержана в рамках основных требований к такой категории научного труда.

Но сложности возникают, когда автор переходит на неблагодарную тему этногенеза карачаево-балкарского народа. Им, упоминается версия о хазарском происхождении карачаево-балкарцев (С.368), которая не может основываться на языковых параллелях. Ведь, в отличие от карачаево-балкарского, науке неизвестен сам хазарский язык.

Категоричными представляются утверждения о том, что «именно в Аланию» влилась «основная часть хазар» (С.306). Во-первых, в канун гибели Хазарии основная масса хазар обитала за 500-600 км от Алании и нет ни письменных, ни археологических свидетельств массовой миграции хазар в Кубано-Терское междуречье. А во-вторых, не считая иудейского сегмента, прямо соотносимого с хазарами, нет по сей день и внятной атрибуции собственно хазарской культуры. Таковой вовсе не была салтово-маяцкая культура («государственная культура Хазарского каганата»), которую создал целый ряд народов, включая и алан. Да и к сопоставления культур, разделенных тысячелетием, нуждаются в осмотрительности. Автор, судя по всему, сам понимает невозможность серьезных выводов об этногенезе карачаево-балкарцев без скрупулезного исследования, например, останков во всех /!/ основных типах захоронений «алано-хазарского времени» на территории Карачая и Балкарии специалистами самых перспективных в этом плане дисциплин-антропологии и генетики.

Имеются в книге и некоторые упущения. В частности, в «Библиографии» (С.481-492) не упомянуты десятки работ, которые автор реально использует в тексте, в их числе-труды на русском языке: Е.П.Алексеевой, А.А.Аликберова, М.М.Ихилова, Р.Фрая, М.Джуртубаева, А. фон Габена и др., а также отдельные работы К.Иностранцева /1907, 1911/, С.М.Дубнова /1912/, С.А.Плетневой /1982/ и др. Кроме того, не выведены-как принято в историографии-в отдельный список источники, на которые автор опирается в своем исследовании. Все это косвенно указывает на отсутствие необходимой работы со стороны редактора или на отсутствие такового, чего, как представляется, следует избегать в работе над исследованием по фундаментальным проблемам науки.

В целом же работа заслуживает не только существенного сугубо научного внимания, но и просветительского интереса. Полагаем, что она будет способствовать исследовательской мотивации наших коллег.