ИЗВЕСТИЯ КАРАЧАЕВСКОГО НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОГО ИНСТИТУТА Т.VII

История

Первые годы после депортации, по сути, оставили значительную часть спецпоселенцев детского возраста вне государственной (и единственной) системы образования. Осенью 1944 года начальник отдела по делам спецпоселенцев Таласской области Киргизии карачаевец А.Б.Чеккуев в своей служебной записке по проблеме трудоустройства спецпоселенцев в области, адресованной первому секретарю обкома партии Базарбаеву и председателю облисполкома Чернышову сообщает, что в одном из районов из 324 стоявших на учете детей школьного возраста школу могут лишь 180, т.е. 55%, «ввиду плохой обеспеченности обувью и одеждой». Из 12-ти учителей-спецпоселенцев работали только трое, а «остальные не находят себе работы»³⁶Байрамукъланы Фатима. Бушуу китаб. Ч.2 Черкесск: К.-Ч. КН.изд-во, 1997. С.104-105 . Одним из тех, кому посчастливилось уже тогда получить работу по своему профилю, стал бывший зам.директора Карачаевского педагогического училища Хаджи-Ахмат Магометович Байрамкулов (1922 г.р.), который уже в 1944 году стал учителем 7-летней школы в с.Богословском Покровского района Таласской области. Здесь он трудился до репатриации, являлся завучем, затем – директором той же школы³⁷Байрамукъланы И., Боташланы К. Ол фахмулу алим эди //Къарачай. 30.01.1993.

Со временем школьными учителями стали десятки карачаевцев и балкарцев, многие из которых получили профессиональное образование еще до войны. В их числе – будущие орденоносцы Хабибат Аубекировна Аджиева (работала преподавателем математики в средних школах им. Джамбула и им. XVI партсъезда в городе Джамбуле), поэтесса и прозаик Халимат Башчыевна Байрамукова, прозаик Осман Ахияевич Хубиев, поэт Азамат Алимович Суюнчев, преподававшие в школе русский язык и литературу³⁸Напсо Д.А., Лайпанов К.Т. Восстановление народного хозяйства в послевоенный период (1946-1953 гг.) //Очерки истории Карачаево-Черкесии. Т.2. /Отв.ред. Р.Х.Джанибекова. Черкесск: Кар.-Черк. отделение Ставроп. кн. изд-ва,1972. С.323.

Ситуация в сфере школьного образования оставалась исключительно сложной и в последующем. Даже полтора года спустя, на начало апреля 1946 года в школах Таласской области обучалось лишь 25,5% (378 из 1480 детей). Не лучше положение складывалось и в других областях республики: во Фрунзенской – 23%, Джалал-Абадской – 26%, Иссык-Кульской – 3%. Лишь в Ошской области уровень посещавших школу составлял 49%³⁹ЦГА Киргизской Республики, ф.1642, оп.11, д. 2130, л.36.

Аналогичная ситуация наблюдалась и в среде спецпоселенцев на территории Казахстана, где острота проблемы стала предметом специального рассмотрения руководства республики. 26 апреля 1945 года оно приняло совместное постановление Совета народных комиссаров и ЦК КП (б) Казахской ССР «О недостатках в хозяйственном устройстве спецпоселенцев, расселенных в Казахской ССР». В этом документе прямо указывается на то, что наркомат просвещения республики «не проводит достаточных мер по охвату детей спецпереселенцев учебой, в связи с чем, из 50 329 детей школьного возраста в текущем году посещают школу только 6 099 детей». Иными словами в Казахстане на тот момент школьным образованием охвачено было немногим более 12 процентов детей⁴⁰Койчуев А.Д. Карачаевская автономная область в годы Великой Отечественной войны. 1941-1945. Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского гос. пед. ун-та, 1998.–С.463.

Одним из первых документов (если не самым первым), где был поднят вопрос о национальных языках депортированных народов, является письмо Л.Берии на имя заместителя председателя Совета министров СССР В.Молотова от 19 июня 1944 года. В письме отмечается, что «в составе семей переселенцев – чеченцев, ингушей, карачаевцев, балкарцев, крымских татар – в Казахскую, Киргизскую и Узбекскую ССР» на тот момент имеется до 300 тыс. детей в возрасте до 16 лет. Но для них, полагает нарком внутренних дел СССР, «организовать начальную школу… с обучением на их национальных языках нет возможности» в силу определенных условий. С одной стороны, препятствием являлось то, что они были «размещены небольшими группами в колхозах и районах вперемежку с местным - русским, казахским, узбекским и киргизским населением». Другая немаловажная причина заключалась в том, что они проживали «в условиях особого режима (запрещение свободно перемещаться вне пределов пунктов проживания и др.)». И, наконец, указывалось на отсутствие «соответствующих проверенных педагогиче-ских кадров». Ввиду данных обстоятельств НКВД СССР полагало «целесообразным обучение детей спецпереселенцев производить на русском языке в существующих школах по месту их жительства»⁴¹Нухажиев Н.С. Умхаев Х.С. Депортация народов: ностальгия по тоталитаризму. [Текст] Н.С. Нухажиев, Х.С.Умхаев.–Элиста: ЗАО «НПП «Джангар»,2009.–С.172.

Руководство страны довольно оперативно поддержало именно такую точку зрения, а альтернатива ей документально, судя по доступным источникам, не прослеживается. Уже на следующий день, 20 июня 1944 г. было издано распоряжение Совета народных комиссаров /правительства/ СССР, согласно которому дети спецпоселенцев – чеченцев, ингушей, карачаевцев, балкарцев и крымских татар, должны были обучаться на русском языке в действующих начальных школах по месту их поселения⁴²Койчуев А.Д. Карачаевская автономная область.., С.463.

Такое решение, по сути, было равноценно установке на окончательное уничтожение национального компонента системы образования депортированных народов, на последующую утрату ими языков с перспективой ассимиляции их носителей.

Отметим, что это решение во многом оставалось годами не реализованным в части рекомендации обучения на русском языке. К 1952 году обучение детей спецпоселенцев производилось на языках «титульных» народов союзных республик. Кроме того, десятки тысяч юных спецпоселенцев не получили даже начального образования. По сведениям МГБ СССР, на 1 января 1952 г. из 91 943 детей школьного возраста, не охваченных обязательным обучением на территории центральноазиатских республик, 33 702, т.е. почти 37% приходилось на спецпоселенцев с Северного Кавказа⁴³Там же, С.463.

Большой проблемой для воспроизводства национальной интеллигенции депортированных народов стал доступ к высшему и даже к среднеспециальному образованию. Формально он не был ограничен. Упомянутым решением Совнаркома СССР от 20 июня 1944 г., юноши и девушки из семей спецпоселенцев могли не только поступать в вузы Казахстана, Киргизии и Узбекистана, но и получали право переезда уча-щихся к месту нахождения этих учебных заведений⁴⁴Там же, С.463. В реальности действовало негласное предписание на ограничение таких гражданских прав. Характерный эпизод из жизни вузов той поры. В 1952 г. ректор Казахского госпедуниверситета дал установку членам приемной комиссии П.Иванову, Е.Зенину, А.Жовтес: «К нам в университет подали заявления спецпереселенцы — чеченцы, карачаевцы и т.д. Есть приказ их не принимать»23.

Лишь единицам абитуриентов из числа спецпосленцев удавалось при сталинском режиме поступить в республиканские вузы. Например, в 1946 г. демобилизованный из армии 24-летний офицер Магомет Боташев (будущий председатель Карачаево-Черкесского облисполкома) поступил в Ташкентский институт инженеров железнодорожного транспорта, по окончании которого работал инженером Фрунзенского отделения Туркестано-Сибирской железной дороги (Турксиба). Кстати, в Джамбульской области начальником вагонного депо работал его соплеменник Бостанов, который после ХХ-го съезда КПСС стал начальником вагонной службы Турксиба в Алма-Ате⁴⁵Шаманова М.Х. Дерево держат корни. Ставрополь:ГУП «Ставропольская краевая типогра-фия»,2002.–С.73-75, 111, 120.

19-летний Халит Магометович Борлаков поступил в 1947 году на учебу в агрономический факультет Фрунзенского сельскохозяйственного института, где проучился пять лет. По окончании этого вуза он трудился главным инженером, а затем и директором МТС в Ошской области Киргизии. Вскоре были отмечены и его трудовые успехи: он был награжден орденом Трудового Красного Знамени (1955), Большую золотую медаль ВДНХ (1956)⁴⁶Известные люди Карачаево-Черкесии. Т.1. /Сост. К.С.-Б.Урусов, Р.Т.Хатуев. Черкесск: КЧИГИ, 1997. С.142.

Хаджи-Махмуд Хамзатович Байрамкулов (1928 г.р.), принадлежавший к категории «баяутцев», т.е. ранних переселенцев, поступил в 1949 году в Самаркандский сельскохозяйственный институт им.В.В.Куйбышева. Он успешно окончил этот вуз в 1954 г., получив квалификацию ветеринарного врача. После этого он работал старшим ветврачом в Ташкентской области до самого возвращения на родину. Годы спустя удостоен почетного звания «Заслуженный ветеринарный врач Российской Федерации»⁴⁷Там же, С.86.

В 1950 году в Казахстанский госуниверситет поступила 21-летняя Зоя Хызыровна Байрамукова, которая также успешно проучилась здесь. Позднее, уже после репатриации защитила диссертацию и на протяжении нескольких десятилетий трудилась в системе высшего образования Карачаево-Черкесии⁴⁸Там же, С.98.

В том же, 1950 году, в медицинское училищ г.Фрунзе поступил Магомет Хаджи-Умарович Гочияев (1928 г.р.), который затем работал в Куланакском районе Нарынской области. В 1956 году по рекомендации Минздрава Киргизской ССР он был принят в мединститут⁴⁹Хубийланы Назир. Дохтур //Къарачай. Газета Парламента и Правительства КЧР. Черкесск, 26.07.2008. .

После смерти Сталина и начала ослабления репрессивного режима доступ к вузовскому и среднеспециальному образованию облегчился, а после ХХ-го съезда КПСС стал, по сути, беспрепятственным. Именно в те годы в стенах Казахстанского горно-металлургического института в 1954-1959 гг. учился Исмаил Хызырович Байрамуков (1934 г.р.), впоследствии кандидат экономических наук и доцент, многолетний декан художественно-графического факультета КЧГПУ⁵⁰Известные люди.., С.93.

Биологический факультет Киргизского госуниверситета окончил (1956-1961) Халит Унухович Борлаков (1930 г.р.). В 1966-1973 гг. он работал старшим преподавателем, доцентом, зам. декана биологического факультета того же вуза. Там же он получил степень кандидата биологических наук, первым из карачаевцев⁵¹Там же, С.142.

Именно специалисты, получившие профессиональную подготовку в учебных заведениях Казахстана и республик Средней Азии, и составили основу первого поколения управленческой прослойки карачаевцев и балкарцев по возвращении их на историческую родину.

Во второй половине 1940-х гг. почти угасла научная жизнь в карачаево-балкарской среде. Об изучении собственно карачаево-балкарского языка, истории и культуры не могло быть и речи. Поэтому исследователи-гуманитарии, которым удалось оказаться в вузовской науке, могли ориентироваться, в крайнем случае, на темы, связанные с родственными по языку народами Центральной Азии. Доцент Умар Баблашевич Алиев (1911 г.р.), получивший ученую степень кандидата филологических наук еще до войны. Некоторое время он работал учителем сельской школы в Джалал-Абадской области (Киргизия), работал зав. кафедрой⁵²Я сын твой, Теберда. Сост. С.У.Алиевой. М.: [ГУ МДН], 2006. С.84, был преподавателем современного русского языка в Киргизском государственном педагогическом институте им. Фрунзе /КГПИ/, разрабатывал и читал курсы лекций по общему языкознанию, современному русскому языку, сопоставительной грамматике русского и киргизского языков. Лишь после смерти Сталина он завершил монографию «Слово и части речи» (1954) и вскоре смог заняться проблемами карачаево-балкарского языка, его истории и диалектологии. В 1957 г. он оканчивает работу над монографией «Синтаксис карачаево-балкарского языка»⁵³Хутуев Х.И. Ученый, патриот, интернационалист //Кабардино-балкарская правда. Нальчик, 09.02.1986; Напсо Д.А., Лайпанов К.Т. Восстановление.., С.322. Среди воспитанников У.Б.Алиева – академик Академии наук Киргизской ССР К.Сартбаев⁵⁴Суюнчев А. Жизнь, отданная науке //Ленинское знамя. Орган Карачаево-Черкесского обкома КПСС и облисполкома. Черкесск, 31.01.1986.

Бывший директор Карачаевского НИИ Хамид Оразович Лайпанов преподавал в КГПИ историю СССР и даже стал деканом исторического факультета. Он хранил и систематизировал материалы, которые были собраны еще до войны, и стали основой книги «К истории карачаевцев и балкарцев», опубликованной сразу же после возвращении на Кавказ (1957)⁵⁵Лайпанов Х.О. К истории карачаевцев и балкарцев.–Черкесск: Кар.-Черк. кн.изд-во, 1957..

В среде вузовской интеллигенции выделялась и Захидат Магометовна Тамбиева (1928 г.р.), которая с январе 1945 года работала учительницей Вознесенской средней школы Панфиловского района Фрунзенской области. Сюда она была принята потому, что еще до депортации с отличием окончила педрабфак, т.е. имела средней профессиональное образование. Уже в 1946 году ей удалось поступить на учебу на физико-математический факультет Киргизского госпединститута, и уже в студенческие годы её успехи отмечались в республиканской прессе. По окончании этого вуза она работала преподавателем в Джал-Абадском учительском институте (1949-1950), учительницей в Красно-Октябрьскорй средней школе Сухумского района Фрунзенской области (1950-1954), преподавателем Киргизского сельскохозяйственного института (1954-1957). После возвращения на историческую родину она преподавала в КЧГПИ, окончила аспирантуру НИИ Академии педагогических наук РСФСР, защитила кандидатскую диссертацию⁵⁶Акбаев Азрет. Захидат //Коммунизмге жол. Орган Кабардино-Балкарского обкома КПСС и Прездиума Верховного Совета Кабардино-Балкарской АССР. 15.04.1978, №74(9993); Акъбайланы Азрет. Таулу къызны джолу//Ленинни байрагъы. Орган Карачаево-Черкесского обкома КПСС и облисполкома. 05.02.1965; Архив КНИИ, Ф.12 Д.77 ЛЛ.11-11об..

После репатриации карачаево-балкарская община центральноазиатских республик сохраняла определенный интеллектуальный потенциал. Немало её представителей, выдрав исследовательскую сферу, проявила свое дарования в стенах научных учреждений регионов проживания. Азрет-Али Ильясович Боташев (1937 г.), по окончании в 1960 г. физико-математического факультета Киргизского госуниверситета, вскоре защитил кандидатскую диссертацию (1963) и на протяжении долгих лет работал в одном из НИИ Академии наук Киргизской ССР, вначале в качестве старшего научного сотрудника, а затем заведующего лабораторией. В 1978 г. его назначили заместителем директора того же НИИ. В 1984 году он защитил докторскую диссертацию, а в 1989 г. был избран действительным членом Академии наук Киргизской ССР⁵⁷Къарачай. Черкесск. 20.05.1993. Экономический факультет Ташкентского финансово-экономического института окончила Муксулим Магометовна Байрамукова (1933 г.р.) позднее ставшая первой карачаевкой, удостоенной степени кандидат экономических наук. До 1966 г. она работала научным сотрудником Среднеазиатского НИИ сельского хозяйства⁵⁸Къарачай. Черкесск, 20.08.1994. В настоящее время активную роль в деле сохранения интеллектуальных традиций диаспоры в Казахстане играют доктор медицинских наук Энвер Шарабутдинович Султанов, кандидат филологических наук Фатима Халимовна Жубуева и др. Имя доктора экономических наук, профессора Бориса Хамитовича Кубаева, объявленного в 1998 году Человеком года в Киргизии, внесено в популярный Международный каталог американского библиографического института «Известные руководители»⁵⁹Абитова Асият. Карачаево-балкарская диаспора в Казахстане. О деятельности культурного центра «Минги-Тау» //Эльбрусоид. Дайджест. М.,2006,№3. С.69-70.