§23. Формы собственности (Р.Т.Хатуев)

Карачай с древнейших времен до 1917 года. Историко-этнографические очерки Глава четвертая. Социально-правовой уклад

В карачаево-балкарской правовой культуре бытовало три формы имущественного владения: общинная (общественная собственность), безусловная (частная собственность) и условная.

а) Частная собственность. Ее основу изначально оставляло безусловное владение скотом (в науке признано, что собственность на скот возникла раньше, чем собственность на землю⁴³⁸Невская В.П. Указ. соч. с.84).

Уже в позднем средневековье в Карачае возникла частная земельная собственность, что указывает на относительную развитость социально-экономических отношений и правовой культуры. В то же время существовала и частная собственность на недвижимость, где субъектом собственности выступала семья (двор).

У карачаево-балкарцев, как отмечает дореволюционный исследователь Б.А.Шаханов, все пахотные и сенокосные участки, т.е. «все земли культурные» находились в частной собственности, которую «ревниво и зорко» оберегал адат. Частная собственность создавалась «не только на почве сословных привилегий, но прежде всего путем искусственного создания культурных участков, упорным трудом целых поколений отвоевываемых у дикой природы края»⁴³⁹Шаханов Б.А., Избранная публицистика.-Нальчик: Эльбрус, 1991. с.148.

Как признаёт русский исследователь П.А.Гаврилов (1869 г.), «сложившееся временем право частной собственности на землю уже настолько установилось в Карачае, что у карачаевского общества не возникает в этом отношении серьезных недоразумений»⁴⁴⁰Гаврилов П.А. Устройство поземельного быта у горских племен Северного Кавказа//ССКГ.-Тифлис, 1869. Вып.2. с.76.

Другие источники того же столетия также прямо указывают на то, что у карачаевцев «пахотные, покосные земли и хуторные участки составляли частную собственность» на землю (кар.-балк. мюлк джер)⁴⁴¹Невская В.П. Указ. соч. с.84..

О том, что в Большом Карачае «трудовые и пахотные участки, покосные земли и усадебные места» относятся к частной собственности сообщается и в источниках начала ХХ в.⁴⁴²Кубанский сборник.-Екатеринодар, 1910. Т. 15. с.292.

В целом можно констатировать, что все земли сельских усадеб, пашни и покосы находились в частной собственности.

Монопольное право распоряжения семейной собственностью изначально единолично осуществлял глава семьи (юйюр ата), в качестве которого в патриархальной семье выступал отец. Отмечалось, что никакого правового «различия между родовым имуществом и нажитыми трудами членов семьи» не существовало: адат гласил, что и то, и другое «принадлежат главе семьи – отцу – на праве полной собственности»⁴⁴³Миллер Б.Вс.Указ. соч. с.22-31.

Он распоряжался движимым и недвижимым имуществом семьи, «не спрашивая мнения детей», имея право лишить их доли в наследстве (напр., когда некий Умар Джанибеков «бросил отца и стал жизнь особо; отец разгневался на него и завещал всю землю братьям», а «у Умара теперь ничего нет»)⁴⁴⁴Иваненков Н.с.Указ. соч.. с.43-44.

Глава семьи ничем не ограничивался в праве распоряжения семейной собственностью, мог продать, передать ее «в другие руки» и даже «растратить до последней копейки». При этом общество (джамагъат) редко прислушивалось к жалобам членов семьи и, как отмечали современники, оно «лишь в редких случаях оказывает поддержку сыновьям против столь легкомысленных отцов». Против действий главы семьи – мота члены семьи могли обращаться с определенной уверенностью лишь «к покровительству русской власти, обратиться к суду». Соответственно, из всего этого делался вывод о том, что «при таком характере власти домовладыки, он в своих имущественных распоряжениях не связан никакой ответственностью членам семьи; контролировать его действия они не смеют»⁴⁴⁵Там же. с.22-31.

Глава семьи управлял и семейной кассой, куда поступали «все заработанные членами семьи деньги, и деньги, вырученные из продажи скотоводства». Из этой кассы производились «все необходимые расходы», включая приданое, уплату махра или калыма, налогов, штрафов и т.д.⁴⁴⁶Миллер Б.Вс.Указ. соч. с.25

Когда в нераздельной семье умирал отец, его в качестве главы семьи замещал большак (старший из оставшихся братьев). Но он не имел тех прав, которыми был наделен отец. «Распоряжение землями, - пишет Н.Иваненков (1912 г.), - принадлежит главе семьи, если семья состоит из отца, матери и детей. Если же в семье имеется несколько братьев, то они имеют равный голос в вопросах распоряжения землею и равное право на нее»⁴⁴⁷Иваненков Н.с.Указ. соч. с.29-39.

Еще при своей жизни глава семьи мог произвести раздел семейного имущества. Он имел полное как право единолично определять размеры каждой доли наследников, так и право оставить без наследства любого из сыновей. Бывали случаи, когда отец, разделив между сыновьями все имущество, оставлял себе часть земель, «иногда довольно значительную, на прожиток»⁴⁴⁸Миллер Б.Вс.Указ. соч. с.39-40.

Единственным распорядителем шариатского брачного дара (махр, который долгое время ошибочно именовался калым) выступала женщина, которая получила этот дар. Как гласят дореволюционные источники относительно «калымной земли», полученной женщиной как часть махра, то такими землями распоряжалась сама женщина⁴⁴⁹Иваненков Н.с.Указ. соч. с.29-29 (отмечается, что «женщина может приобрести землю в калым и за калымные деньги»⁴⁵⁰Там же. с.74).

В обороте имущества существовали определенные правовые ограничения. Так, по одной из адатных норм, землю в Карачае мог приобретать только тот, кто проживает в Карачае. Данный адат был закреплен и в 1860-х гг., решением Эльбрусского окружного горского суда: «установить, чтобы переселенцы из Карачая дарили или отчуждали другим каким-либо образом принадлежащие им земли только карачаевцам, живущим в Карачае»⁴⁵¹Невская В.П. Социально-экономическое развитие Карачая в XIX в. Дореформенный период.-Черкесск, 1960. с.81-82.

Другой адат устанавливал в обороте земли принцип преимущественной очередности. Владелец, желавший продать землю, пишет Г.Петров (1880 г.), должен был об этом «прежде всего объявить своим ближайшим родственникам, а если в числе их не окажется охотников, то вызываются желающие из смежных владельцев и только, когда и в числе этих последних не найдется покупщиков, владелец имеет право продать землю кому заблагорассудится»⁴⁵²Петров Г.с.Верховья Кубани-Карачай//Памятная книжка Кубанской области за 1880 год.-Екатери-нодар, 1880..

Изначально преимущественным правом обладали князья; по адату, именно своему бию должен был предложить в первую очередь желавший продать свою землю и лишь при отказе бия разрешалась продажа земли иным лицам⁴⁵³Алиев У.Д. Кара-халк.-Ростов-на-Дону, 1927. с.47. Данный адат, по всей видимости, регулировал отношения между бием-сюзереном и его вассалами.

Как видим, частнособственническое право на свободное отчуждение (продажу, дарение, залог) ограничивалось лишь юридическим приоритетом на приобретение, который имел князь, родственник, сосед.

На правах частной собственности в Вехнекубанской котловине (Большом Карачае) было освоено практически все свободное от жилищ пространство. Как пишет И.Щукин (1913 г.), здесь «отдельные кварталы часто располагаются уже на начинающихся склонах долины, тогда как самое дно ее и пространства между кварталами бывают заняты покосными участками, пашнями и огородами». Эти пахотные участки (сабанла), «тщательно очищенные от камней и снабженные оросительными канавками», ценились «карачаевцами очень дорого» и составляли «предмет гордости их владельцев». Отмечается, что во избежание земельных споров «сабаны поэтому тщательно разграничены и окружены плетнями или заборами, сложенными из камней»⁴⁵⁴Щукин И. Материалы для изучения карачаевцев //Русский антропологический журнал.-М., 1913. №1-2, кн. XXXIII-XXXIV.

Пахотные участки, отмечает тот же автор, располагаются либо в самих селениях, при усадьбах, либо в ближайших их окрестностях». Некогда будучи родовою собственностью, сабаны «подвергались дроблению при семейных разделах» и к началу ХХ в. представляли «лишь небольшие клочки, тщательно орошенные и с очищенным от камней верхним слоем почвы».

Приусадебные земли, «постепенно дробясь при разделах», сократились «до невозможного минимума»⁴⁵⁵Кубанский сборник.-Екатеринодар, 1910. –Т. XV, С.306.. По словам Н.Иваненкова, «мест удобных для распашки было очень мало» и дефицит пахотных земель в Большом Карачае достиг «ныне крайних пределов», иллюстрацией чему служили посевные участки в 20 кв.сажен. посеву с урожаем в 0,5 и 2/4 меры ячменя и проч.⁴⁵⁶Иваненков Н. Указ. соч. с.29-39

б) Общественная собственность существовала в Карачае с эпохи средневековья и вплоть до революции 1917 г. К этой категории владения относились лесные угодья и пастбища⁴⁵⁷Невская В.П. Указ. соч. с.84, а также водные ресурсы.

Каждая свободная карачаевская семья имела право на долю в пользовании земельными угодьями, находившимися в общественной собственности. В начале ХХ столетия в нагорной части Кубано-Терского междуречья в общинном пользовании состояли «лишь земли неудобные и пастбищные»⁴⁵⁸Шаханов Б.А., Избранная публицистика.-Нальчик: Эльбрус, 1991. с.148.

Изначально к данному виду владения собственности относились все пастбища; со временем – в основном летние пастбища (джайлыкъ), поскольку знать захватывала многие зимние пастбища (къышлыкъ). Как сообщают дореволюционные источники, «лица, именующие себя высшим сословием, фактически пользовались на правах сильного захватами участками под названием «кишлыки»⁴⁵⁹Кубанский сборник.-Екатеринодар, 1910. Т. 15. с.292, 293.

Более того, ко времени присоединения к России в частное владение знати переходила фактически и «даже часть летних пастбищ», что вуалировалась адатами. Как отмечает В.П.Невская, такое противоречие между фактическим состоянием (де-факто) землевладения и землепользованием в Карачае и юридическими нормами (де-юре) старых адатных отношений «смазывало наличие феодальной собственности на землю»⁴⁶⁰Там же. с.85, 89, 92.

Такая тенденция к захвату общенародных угодий частными лицами встречала сопротивление со стороны царской администрации Кавказа. Созданная ею в 1906 г. аграрная комиссия, названная по фамилии руководителя «Абрамовской», подготовила «Проект определения земельных прав Карачаевского народа», который предусматривал отнести все кышлыки к «народному достоянию», подлежащем «распределению между сельскими обществами»⁴⁶¹Труды комиссии по исследованию современного положения землепользования и землевладения карача-евцев Кубанской области.-Владикавказ, 1908. с.63; Кубанский сборник.-Екатеринодар, 1910. Т. 15. с.354.

К общественной собственности следует отнести и вакуф – благотворительное имущество (которое было, безусловно, связано с утверждением ислама в Карачае и Балкарии и приобщением горцев к мусульманской религии к нормам шариата). Оно поступало от первоначального собственника «в пользу бедных». Как правило, в Карачае вакуфная земля передавалось по завещанию, которое должен был его выполнить душеприказчик (осуй). Последний, «по совещании с муллою», передавал земельный участок в пользование какой-либо бедной семье, «бедному, трудолюбивому и благочестивому человеку». Как отмечают дореволюционные авторы, «в Карачае, как и вообще в магометанских странах существует вакуф, по-карачаевски азат»⁴⁶²Иваненков Н.с.Указ. соч. с.44.. Если материальное положение пользователя заметно улучшалось, вакуф изымался у него и передавался в пользование другого нуждающегося лица (семьи)⁴⁶³Кубанский сборник.-Екатеринодар, 1910. Т. XV. с.301.

б) Условное владение имуществом выступало в нескольких видах. Одним из них была аренда, которая в Карачае и Балкарии хорошо известна как «ортак» (ортакъ). В аренду сдавался как скот, так и земля.

Скот обычно отдавался в ортак на 4-6 лет, по истечение которых хозяин получал 2/3 скота, арендатор – 1/3⁴⁶⁴Иваненков Н.с.Указ. соч. с.60-61.

Земельный ортак распространялся на «дворовые, пахотные и покосные земли и участки лиц, пользующихся на обычном (частном, - Ред.) праве собственности». Арендная плата вносилась натурой: с пашни – арендатор отдавал собственнику участку 50% урожая зерна и соломы, с покоса – 2/3 объема сена /в копнах/⁴⁶⁵Кубанский сборник.-Екатеринодар, 1910. Т.XV. с.301.

Из северокавказских народов арендные отношения были наиболее развиты у карачаевцев. «Вряд ли была на Кавказе, - пишет В.П.Невская, - еще одна область, где арендные отношения играли такую большую роль, как в Карачае»⁴⁶⁶Невская В.П. Карачай в XIX веке. Под общей редакцией И.М. Шаманова //Жур. «Ас-Алан».-М., 2002.-№1(6). с.412.

Распространенной формой залога выступала бегенда – передача должником земельного участка кредитору (взамен процентов), который пользовался землей до погашения долга ее собственником⁴⁶⁷Кубанский сборник.-Екатеринодар, 1910. Т.XV. с.302. Как отмечали дореволюционные авторы, уникальное бегендное право существовало «из всех кавказских народов лишь у горцев Нальчикского округа (балкарцев, - Ред.) и единоплеменных им карачаевцев»⁴⁶⁸Шаханов Б.А. Указ. соч. с.143-144. Особой разновидностью бегенды выступал и залог, связанный с брачным контрактом: если уплата калыма задерживалась на 1-2 года, семья невесты получала во временное пользование от семьи жениха часть своей земли, получая с нее урожай или сено; участок возвращался в семью жениха после уплаты калыма⁴⁶⁹Невская В.П. Указ. соч. с.84.

Военно-ленная собственность – узденлик (ёзденлик) представляла собой земельный участок, который семья служилых узденей получала от князя на условиях военной службы. Как отмечается в документе 1870 г., карачаевские князья, выступая как «защитники народа», в разное время «завладели большими землями как внутри самого Карачая, так и по окраинам его». Со временем князья «значительную часть из этих земель поотдавали в разное время тем из узденей, которые наиболее заслужили этого своею приверженностью к им или же тем, от которых сами получили немало подарков». Такой дар (ёзденлик) мог быть отобран князем, но такое случалось редко, ибо «повлекло бы за собою отпадение значительного числа узденей». Поэтому «данные за узденство (в узденлик) земли никогда почти не отбирали и земли эти оставались в семействе тех, которым были даны первоначально». Изначально служилый уздень, получивший в лен землю, не мог ее продать без согласия верховного собственника⁴⁷⁰СЭПКРНКЧ. с.146-147.

В случае переезда из Карачая служилый уздень мог передавать ленный участок своему родственнику, который брал на себя обязанности службы князю.

По карачаево-балкарским адатам, если княжеский уздень ближайшим наследником оставлял не прямого потомка, а брата, то князь получал долю из земель покойного («пахотную или сенокосную по выбору»)⁴⁷¹Документы по истории Балкарии.., с.89-90. Если родственников не было, узденлик возвращался князю-собственнику.

После упразднения сюзеренно-вассальных отношений (с утверждением российского имперского права) участки-ёзденлик де-юре стали частной собственностью их пользователей.