ИЗВЕСТИЯ КАРАЧАЕВСКОГО НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОГО ИНСТИТУТА Т.IV

НАУЧНЫЕ СТАТЬИ

Р.М.Бегеулов

В геополитических проектах султанской Турции в отношении народов Северного Кавказа особое внимание уделялось абхазской территории, которая достаточно легкими перевалами была связана с Северным Кавказом.

В ноябре 1853 года началась Крымская войне, где на стороне турок выступили Англия, Франция и Сардиния. Царское правительство пытается сформировать ополчение из горцев Северного Кавказа, для борьбы с Турцией и ее союзниками, но в Карачае такая попытка восторга не вызывает. Пристав Карачая Тургиев докладывал начальнику Центра Кавказской линии Грамотину, что «общество карачаевское считает большим затруднением исполнить волю высшего начальства, хотя и жалеют упускать случая доказать правительству преданность свою; так как со времени покорения никогда не бывали в дальних походах и командировках, то назначение это кажется им необыкновенным и весьма тягостным, все единодушно просят меня довести до сведения Вашего превосходительства об избавлении их от такого назначения». В итоге все же ополчение было сформировано. Но ни на какие театры военных действий карачаевцы не пошли, довольствуясь охраной близлежащих кордонов и перевалов. Командование на Кавказской линии заметно нервничает. Несмотря на успокаивающие донесения пристава, карачаевцам откровенно не доверяют. Начальнику отряда Кисловодского кордона полковнику Унгерн-Штернбергу весной 1854 года строго приказано: «наблюдать за карачаевскими баран-кошами, удостоверившись немедленно, где находятся стада баранов, обыкновенно в это время выгоняемые в окрестности Кумских высот, и в таком ли они количестве, в каких их видели в прошедшем году».

Между тем, в Карачае чутко следят за развитием военных действий. Как бы ни хотели скрыть этого царские власти, но было очевидно, что империя терпит пусть и не катастрофические, но поражения. Информация поступала в Карачай довольно точная - как и от соседних горцев, так и от карачаевцев, возвращавшихся после совершения хаджа из Мекки и Медины. В 1854 году вся Абхазия была уже в руках турок. В Сухум из Османской империи прибывает Сефер-бей Зан, один из лидеров Черкесии, «с заданием - поднять против России все черкесские племена и склонить на сторону Турции владетеля Абхазии князя Михаила Шервашидзе».

В Карачай засылается масса эмиссаров и бумаг от османских властей Сухума и Сефер-бея, «где в самых убедительных и строгих выражениях» карачаевцев призывают «принять участие в общем восстании племен во славу мусульманской веры». Прибывают гонцы и из Закубанья. Карачаевские князья Идрис и Басият Карабашевы, занимавшиеся хлебопашеством в Тебердинском ущелье, получили бумаги на имя всего карачаевского народа, где объявлялось, что они все равно поступят в магометанское управление независимо от того, желают они этого или нет.

Все эти обещания, просьбы, призывы, угрозы создавали в Карачае довольно нервозную обстановку. Часть карачаевских чабанов начала подтягивать свои стада с самых удаленных от Карачая пастбищ ближе к горам. Это вызывает серьезную тревогу на Кавказской линии. На Эшкакон посылается сотня 2-го Волжского казачьего полка. Командовавшей ею сотник Мурныкин докладывал начальству, что карачаевцы на приказ не удаляться в горы «оказывают непослушание и просят не препятствовать им... а при удержании имеют намерение бросать отары». Впрочем, все это было лишь небольшой паникой со стороны чрезмерно осторожных лиц. Массового отгона скота в горы в 1854 году так и не произошло. Карачаевцам ведь это было очень невыгодно, а царские отряды позаботились о том, чтобы чабаны свое решение оставаться в предгорьях не изменили.

При этом большинство карачаевского народа, отнюдь не желало отделения от России и присоединения к Турции. Горцы, ведя борьбу с царизмом, желали обрести свободу и независимость. А менять одного хозяина на другого, пусть и мусульманского, особого желания не было. Горцы были неплохо знакомы с турками и не ждали от них ничего хорошего. К тому же в Карачае еще прекрасно помнили 1826-1828 гг., когда турки не оказали своим подданным никакой помощи, оставив карачаевцев сражаться один на один с царской армией. От Османов и других держав ждали и просили военную помощь, чтобы сбросить военно-феодальный режим царизма, а терять самостоятельность ни Карачаю, ни тем более Шамилю и Мухаммад-Амину совершенно не хотелось. Раздраженный неудачами союзников в Крымской войне и призывами султана Абдул-Меджида собрать войска, выступить на защиту ислама и показать свою «решительность во имя пророка», имам Шамиль, в конце концов, открыто, прямо и честно заявил, что ни на какое соединение с турецкими войсками он не пойдет, «ибо этим соединением, подчиняя себя турецкому паше, он добровольно слагает с себя власть, приобретенную усиленными двадцатилетними трудами и пожертвованиями».

Как верно заметили К. Маркс и Ф. Энгельс, оценивая ход Крымской войны: «Перспектива присоединения к Турции, по-видимому, отнюдь не приводит их (горцев - Р.Б.) в восторг». Поэтому в Карачае хотели получить только турецкую или иную военную помощь, а не присоединяться к той или иной державе, принимая чиновников и военных. С гораздо большим интересом и вниманием здесь следят за действиями наиба Мухаммад-Амина, ведя с ним переписку и, видимо, гораздо больше доверяя ему, чем туркам.

Прибывшие в июне 1854 года в Сухум с разрешения пристава Тургиева карабашевский зять Кадырбей Маршаниа и Исмаил Семенов встречались с турецкими военными и Сефер-беем Заном, которые призывали карачаевцев поднять восстание в ближайшее время. Однако Маршаниа и Семенов жаловались на то, что обложены русскими войсками, что скот и «даже дети находятся в руках русских», а потому о вооруженном выступлении не может быть и речи. Сефер-бею и туркам оставалось только переходить от просьб к угрозам и заявлять, что они силой возьмут карачаевцев и заставят повиноваться во всем. Нельзя сказать, что подобные угрозы проходили для Карачая бесследно. Протурецкие настроения не были чужды определенной части общества. Успехи Османов и их союзников, зачастую многократно преувеличенные, оказывали впечатление. Население оказалось как бы между двух огней. С одной стороны нужно было опасаться вполне возможного движения турецких войск через перевалы, которые могли «отблагодарить» карачаевцев за сотрудничество с российскими военными. А с другой - внимательно следило за развитием событий в Карачае командование Кавказской линии, во власти которого были аманаты и практически «все имущество (карачаевцев - Р.Б.), заключающееся в скотоводстве», и которое, не доверяя карачаевцам, нервничает и ведет себя настороженно.

Складывающаяся ситуация наглядно продемонстрировала как ненадежна покорность, основанная только лишь на методах принуждения, на экономическом и военном давлении.