Этюды о Балкарии: Урусбиевы, Мисост Абаев, Басият Шаханов
Биттирова Тамара

БАСИЯТ ШАХАНОВ

ТЕРСКИЕ ПИСЬМА

Вот уже несколько десятков лет как Кавказ стал страной курьезов, анекдотов и – аб.еков. С легкой руки Марлинского,⁶Шаханов имеет в виду романтическую повесть декабриста А. А. Бес-тужева-Марлинского «Аммалат-бек ». открывшего Аммалат-бека Народилась литература так называемых «кавказских» рассказов, в которых воспеваются доблести черкесов, где герои статны, высоки, красивы, безумно храбры и отчаянно великодушны, где есть и слава, и жгучесть, и страсть, и... нет, разве, одной лишь правды. Эти рассказы, литературная цена которым грош, истопили в своей массе все, что было написано правдивого о Кавказе, воспитали несколько поколений россиян на мысли, что Кавказ прежде всего «интересен», и подготовили собой почву для той реакции, которая выразилась в современном взгляде большинства русских на Кавказ и его обитателей. «Черкесы» вдруг исчезли, и ничего о них не слыхать. Их заменили «ингуши», «осетины», «чеченцы»« и появилась новая национальность - «татар-ва». «Черкес» был великодушен и храбр, «ингуш» стал разбойни-ком, и не ),азбойником-джентльменом (что было бы опять-таки «благородно»^ а разбойником-промышленником, заурядным воришкой. Как трудно было раньше понять, что за создание че–кес, так непонятен стал и ингуш, вся цель существования которого грабеж, убийство. Впрочем, есть одна попытка аргументировать «ингуша». Автор, из числа проживающих в туземной среде десятки лет, облив помоями один из народцев Терской области, говорит: «Они ненормальны. Они не знают, что такое добро и зло. Чувства эти (добро и пр.) в своей абстракции им не известны». Не правда ли, хорошо?

Целые тома написаны о причинах разбоев на Кавказе. Те, которые их пишут, живут обыкновенно в Петербурге, и из кабинетов все кажется им так просто и так легко. «бремя сентиментальности, - говорят они, - прошло. Нужны меры строгости». Строгость же понимается различно: одни советуют не препятствовать и даже до известной степени способствовать туземцам в эмиграции в Турцию⁷Царское правительство было заинтересовано в переселении части горцев в Турцию, так как рассчитывало этим актом ослабить антиколониальную борьбу народов Северного Кавказа. Вместе с тем царизм в середине XIX в. вынуждал горское население к переселению для того, чтобы заселить освобожденные территории проколонизаторскими элементами (казаками, регулярными войсками). К началу XX в. с развитием капиталистических отношений Кавказ стал предметом вожделения русского буржуа. Теперь выселить северокавказских горцев администрация старалась с целью использования природных ресурсов (в частности, Нагорной полосы) и захвата рынка сбыта, а также местного сырья для русской буржуазии.; по мнению других, необходимо перевешать сотню-дру-гую головорезов; а один дошел даже до того, что серьезно ре-комендует переселить всех туземцев огулом в среднеазиатские пустыни: «там они скорее вымрут»⁸Намек на выступление А. Карцова в «С.-Петербургских ведомостях» (1898, № 358) с проектом переселения горцев Северного Кавказа в среднеазиатские пустыни. Об этом Шаханов подробно пишет в своей статье «По поводу одного удивительного проекта» (Казбек. 1899. № 390)..

Во всех этих проектах туземец играет роль какого-то не то неодушевленного предмета, не то ядовитого животного, с которым всякий может поступить по своему усмотрению. Человеческие чувства в нем и применительно к нему не существуют. Отец, семья и дети - для него пустые слова, «добро и зло в своей абстракции ему неизвестны». Он режет, грабит, ворует, и в грабеже - его жизнь, и нет конца его кровожадности и необузданности.

А где-то там, далеко в горах, в ущельях, трущобах, копошатся те, «абреки» обезвредить которых столь необходимо. Они рождаются на своих клочках, носят в корзинах на высоту нескольких сот, нередко тысяч, футов землю, перебирают ее руками, орошают водой, проведенной за несколько верст, и все для того, чтобы посеять хлеб, которого хватит им едва на 3 месяца. Их жизнь примитивна, обстановка грязна, сами они забиты, запуганы и недоверчивы. Слово «школа» почти не существует на их языках, да и боятся они ее. Немногие из них доверили ей своих сыновей и -потеряли их; одни носят теперь с гордостью погоны где-то далеко, в «России», другие - вернулись, но... лучше бы они не возвращались совсем. Зачем аулу отбросы города с их культурой водки, праздности и разгула?

Кучка ребят подрастает у них на глазах. Но что ждет их? Жизнь дикаря, бессловесного, как их отцов, то же прозябание, тот же мрак, то же невежество и еще большая нужда?!

Вот маленький уголок того, что называется у нас «туземным вопросом». Ближе всего касается он, конечно, Кавказа, но и русским, быть может, не безынтересно будет узнать кое-что о жизни того жупела-чеченца, которым чуть ли не с детства его пугали и в котором за маской «черкеса» и «ингуша» отучили видеть человека.