Ачеевы в Ташлы Сырте жили, говорят.
Их было шестьдесят всадников, говорят.
Всех их шестьдесят человек убил тот, кого звали Кубу, говорят.
Из этого рода [только! один мальчик остался по имени Ачемез, сын Ачея, говорят.
5 [Однажды] Ачемез, сын Ачея, выиграл у одного мальчика все альчики, говорят.
Тот мальчик в слезах пошел к своей матери.
— Ачемез, сын Ачея, выиграл [все] мои альчики! — сказал.
Мать [мальчика] пришла к Ачемезу, сыну Ачея:
— Ты бы показывал свое мужество не перед моим сыночком, а перед тем, кто убил твоего отца! — сказала.
10 Сын Ачея вернул мальчику альчики, пришел к своей матери и сказал:
— Ой, мать моя, болит у меня живот!
— Что мне делать, дитя мое, чего ты желаешь? — спросила [мать].
— Ой, мать моя, если бы ты пожарила кукурузы, я поел бы немного [горячей кукурузы], — ответил [он].
[Его] мать пожарила кукурузы и подала в стеклянной тарелке, говорят.
15 — Ой, мать моя, ты думаешь, у меня стеклянная душа? — сказал он.
Мать подала [ему кукурузу] в деревянной чаше.
— Ой, мать моя, ты думаешь, у меня деревянная душа? — сказал он.
— Ой, душа моя, свет очей моих, что мне делать, в чем [же тебе] подать? — спросила она.
— Ой, мать моя, если бы ты подержала горячую кукурузу в руке, я поел бы немного, — ответил [он].
20 Как только мать взяла горячую кукурузу, он крепко сжал [ее] руку.
Тут мать: «Что ты делаешь, дитя мое? Разве в стране нартов нет женщины, кроме меня? — сказала, —
Отпусти руку, [ведь] обожжет!» — сказала.
— Если не назовешь убийцу отца, не отпущу, — сказал.
— Отпусти руку, жжет. Пусть участь [твоего] отца постигнет того, кто об этом сказал тебе!
25 [А] род твсего отца истребил некий Кубу, паук-кровопийца.
— Где конь моего отца, его седло, оружие? — спросил Ачемез.
— И его коня, и оружие я дам тебе, — сказала она, — только ты не борись с Кубу!
— Нет, мать моя, я не успокоюсь, пока не отомщу за кровь отца, — сказал.
Когда мать поняла, что [сын} не послушает ее, [она] так сказала Ачемезу:
30 — [Ну что же], дитя мое, возьми побольше оружия, и доброго [тебе] пути, — сказала, говорят. —
Все [мужчины] из твоего рода выезжали на бой на этом коне.
Запомни, когда выедешь из аула, делай все, как посоветует твой конь, — наказала она.
И только Ачемез выехал из аула, конь, [что был] под ним, заговорил человеческим голосом, говорят:
— Ой, Ачемез, сын Ачея, запомни то, что я скажу, — сказал. —
35 [Сейчас] мы проедем по железному мосту, что перед нами, — сказал, говорят, —
Когда ступим на железный мост, Кубу проснется от грохота и выйдет, — сказал. —
Впереди сторож Кубу— черный гриф, — сказал. —
Если при встрече мы упустим [его], — сказат, —
Если ты не сможешь застрелить этого черного грифа, [он] полетит к Кубу и даст ему знать [о нас], — сказал. —
40 [А] если застрелишь грифа, мы сможем проехать на пастбище Кубу, — сказал.
— На пастбище я остановлюсь на высоком кургане, — сказал, —
На [этом] кургане ты выкопай в свой рост три ямы, — сказал. —
[Потом] снимешь с меня седло, обмажешь меня клеем и натрешь песком, — сказал. —
0У Кубу есть златохвостый рыжий жеребец, который стережет [его] табун, — сказал. —
45 Когда я стану на виду, [он] примчится и начнет со мною грызться, — сказал. —
И когда он на мне будет клей с песком кусать, я буду кусать его самого и свалю [его], обессиленного, — сказал. —
Ты же подбеги, прыгая из одной ямы в другую, и садись [на него], — сказал. —
А я в это время угоню табун Кубу!— сказал.
Ачемез [без шума] проехал железный мост, и Кубу не проснулся, говорят.
50 Проехал [мост] и добрался до черного грифа, говорят.
Только черный гриф взлетел, [Ачемез] выстрелил и убил [его], говорят.
На высоком кургане [он] выкопал три ямы, говорят.
Потом он своего коня обмазал клеем и песком, говорят.
На виду у златохвостого рыжего жеребца его конь встал и заржал, говорят.
55 [Жеребец] прискакал и напал на него, говорят.
— Когда рыжий жеребец кусал клей на моем коне,
Мой конь стал рвать [его самого],
Так он лишил сил рыжего жеребца и свалил [его], говорят.
И тогда [я] оседлал [его] и вскочил на него,
60 А -мой жеребец погнал табун Кубу.
Когда я ехал по дороге, навстречу мне выехал Кубу и спросил:
— Мальчик, ты не видел табун? — спросил [он меня].
— Табун ушел вон туда, — сказал я и указал не туда.
Встретил [меня Кубу] во второй раз и спросил:
65 — Мальчик, не видел коней?
— Я опять указал не ту дорогу: «Только что вон туда прошли», — сказал.
[Когда] в третий раз подъехал ко мне Кубу, [он] спросил: «Кто же ты — шайтан или джинн?»
— Я не шайтан и не джинн, а Ачемез, сын Ачея, — сказал я.
— Если так — стреляться [нам] или бороться? — спросил [Кубу].
70 — Бороться — дело бабье, будем стреляться! — сказал я.
Ачемез, сын Ачея, допоздна сражался и получил много ран, говорят.
— Если ты мужчина, утром будешь здесь! — сказал Кубу.
А Ачемез: «Прихвати стрел не только для себя» — сказал, говорят.
Юный Ачемез, истекая кровью, без пищи, без огня всю ночь на морозе пролежал, говорят.
75 От прикосновения руки жены Кубу [любые] раны заживали, говорят.
Жена Кубу, знахарка Аймёлек, исцелила мужу [все раны], говорят.
Кубу приехал утром и, высыпав стрелы на бурку:
— Давай теперь поделим пополам, возьми свою долю! — сказал, говорят.
И опять [они] бились до вечера, говорят.
80 Когда Ачемез упал, истекая кровью, говорят,
Кубу подъехал, положил Ачемеза за седло, привез домой и бросил в глубокую яму, говорят.
Своей жене Кубу сказал так, говорят:
— Я бился с шестьюдесятью мужчинами из рода Ачеевых, но ни с одним не было так трудно, как с этим, — сказал.
Жена перевязала раны Кубу, накормила его и спать уложила, говорят.
85 Как только Кубу заснул, его жена пошла посмотреть на Ачемеза, говорят.
Промыла [она] раны Ачемеза теплой водой, перевязала и вылечила [его], говорят.
Увидев, что Ачемез очнулся, сказала: «Славный юноша, твой враг спит, делай с ним что хочешь!»
Ачемез, сын Ачея, ударил мечом и снес Кубу голову, говорят.
— Теперь, хочешь, сестрой тебе буду, хочешь — матерью буду, [только] не оставляй меня здесь, — сказала, говорят.
90 — У меня есть и мать и сестра, — ответил Ачемез, говорят.
Если согласишься, сделаю тебя снохой своей матери, — сказал.
— Хоть собакой вели мне стать, что бы ты ни повелел, все сделаю, — сказала Аймёлек, говорят.
— Ну, если так, я поеду в свой аул и дам знать своей матери [о тебе], — сказал Ачемез, говорят.
— Я старалась спасти тебя, не жалея жизни, — сказала, говорят.
95 — Если [я] тебя обману, да будет проклято для меня молоко моей матери и прольется [моя] кровь! — сказал, говорят.
Ачемез приехал в свой аул, рассказал всем, что с ним было, говорят.
Все нарты собрались и пошли к дому Кубу, говорят.
Табуны, скот Кубу пригнали в аул нартов Ташлы Сырт, говорят.
Ачея сын Ачемез собрал весь аул, скот и все добро раздал людям, говорят.
100 А мать Ачемеза девять дней [подряд] устраивала жертвоприношения и свадебные пиры и сделала Аймёлек своей невесткой, говорят.
После этого Ачеевы снова большим родом стали, говорят.