Учреждения юстиции и правоохранительные органы Карачая в 1917-1943 гг.
Узденова Сусана Борисовна

ГЛАВА1 СТАНОВЛЕНИЕ РЕГИОНАЛЬНЫХ СТРУКТУР ОРГАНОВ ЮСТИЦИИ И ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ В ПОСТИМПЕРСКИЙ ПЕРИОД

В канун Февральской революции 1917 г., силовые структуры, выступавшие главной опорой политического строя, являли собой довольно стройную, жесткую и, казалось, устойчивую, управленческую вертикаль. Последняя обладала необходимыми ресурсами и опытом для того, чтобы успешно реализовывать традиционные функции обеспечения безопасности государства.

В правоохранительных органах основное место занимала система министерства внутренних дел (МВД) России к 1917 г., в котором имелся департамент полиции (руководимый директором). В его структуру входили: девять делопроизводств (отделов); канцелярия (секретная часть); особый (политический) отдел в составе семи отделений и агентурного, секретного отдела. Из указанных подразделений особый отдел, а также 3е, 4е и 7е делопроизводства занимались в основном вопросами политических и массовых социальных организаций и движений, ходом политических дознаний. Общеполицейскими делами, вопросами личного состава общеполицейской части ведало 1е (распорядительное) делопроизводство; юридическим обеспечением (составление нормативных актов – инструкций, циркуляров, подготовка законопроектов) и организацией полицейских учреждений – 2е (законодательное); гласным и негласным надзором – 5е. Производство и хранение взрывчатых веществ; разработка и реализация фабричнозаводского законодательства; выдача справок о политической благонадежности лицам, поступавшим на госслужбу и земство – все это находилось в ведении 6го делопроизводства. Уголовным сыском ведало 8е делопроизводство, а контрразведкой – 9е. Как видим, департамент полиции выполнял функции госбезопасности (спецслужбы), политической полиции, уголовной полиции.

На уровне регионов (губерний, областей) департаменту подчинялись полицейские управления, а последним – сыскные отделения (в 89ти городах).

В подчинении особого отдела на местах находились охранные отделения (к началу первой мировой войны их в стране было около 60ти), в каждом из которых имелись: канцелярия, ведавшая картотекой персоналий, проходивших по политическому сыску; отдел наружного /филерского/ наблюдения; агентурный отдел (внутреннего наблюдения).

Кроме того, главе МВД подчинялся отдельный корпус жандармов (аналог современных внутренних войск). В аппарате которого было шесть отделений и управление полицейской стражей. На уровне губерний, областей функционировали губернские жандармские управления, при которых имелись розыскные пункты. Руководителю губернского управления подчинялись жандармские части и жандармские пограничные пункты¹²Лурье Ф. Провокаторы //Жур. «Родина». – М.,1991. №3, С.2629; Документ без комментариев //Там же, С.82.

Полиция (включая и охранные отделения, «охранку») прекратила существование сразу же после свержения монархии, когда были приняты решения Временного правительства «О ликвидации корпуса жандармов» и «Об упразднении Департамента полиции» (6 и 10 марта 1917 г.). Но МВД как таковое сохранялось. Временное правительство приступило к организации милицейских подразделений, которые были призваны заменить полицию¹³Очерки истории органов внутренних дел Российского государства. Демин В.А./Иванов В.Е./Лучинин А.В./Ляушин В.П. – Екатеринбург: Издво Уральского юрид. инта МВД России, 2001. – С.2728.

В структуре МВД было создано Временное управление по делам общественной полиции и по обеспечению личной и имущественной безопасности граждан, которое позднее переименовали в Главное управление по делам милиции и по обеспечению личной и имущественной безопасности граждан. Вместо полиции 3 марта провозглашалось создание «народной милиции» (НМ) из добровольцев с выборным начальством, подчиненным органам местного самоуправления¹⁴http://revolution.allbest.ru/law/00157936_0.html.

Решением Временного правительства от 15 марта губернским комиссарам было предоставлено право решения вопроса о приеме в народную милицию «достойных из числа бывших чинов полиции и жандармов». В НМ вводился принцип единоначалия; начальник уездной, районной, участковой милиции и их помощников избирался местными органами самоуправления. В каждый участок МВД назначало комиссаров милиции и его помощников, которые подчинялись комиссарам Временного правительства. Сыскные отделения перешли в ведение министерства юстиции, при котором было создано Бюро уголовного розыска. Любопытно, что политическую разведку образовали при МВД, а контрразведку – при Генеральном штабе¹⁵Александров С.В. История государства и права России. М., 2004. С. 35; Рыбников В.В., Алексушин Г.В. История правоохранительных органов отечества. М.: Издво «Щит», 2007. С.136; См. также: http://revolution.allbest.ru/law/00157936_0.html.

Правовой основой НМ явились постановления «Об утверждении милиции» и «Временного положения о милиции» от 17 апреля 1917 г.¹⁶Милиция //Сайт свободной энциклопедии ВИКИПЕДИЯ http://ru.wikipedia. org/wiki)

Параллельно «народной милиции», подчиненной правительству, Советы рабочих и крестьянских депутатов создали отряды «рабочей милиции», которые, помимо охраны фабрик и заводов, привлекались к охране общественного порядка.

В целом революция резко ослабила дееспособность некогда мощной системы правоохранительных органов, что отразилось на вале преступности, захлестнувшем страну.

В течение всего времени, рассматриваемого в данном параграфе, в Верхней Кубани какихлибо административнотерриториальных изменений не происходило. В границах царской поры сохранялся Баталпашинский отдел, в рамках которого населенные пункты и отнесенные к ним земли составляли два участка. В один из них (при царе Бибердовский, при белогвардейцах 4й) относились абазинские, ногайские и черкесские аулы по рекам Большому и Малому Зеленчукам, а в другой (при царе Хумаринский, при белогвардейцах – 5й) – горские, в основном карачаевские, селенья верховьев р.Кубани, долины р.Теберды, Джегуты, Кумы.

В целом аграрный вопрос выступал важнейшей предпосылкой правовыхколлизий в Верхней Кубани в начале ХХ века. К моменту падения монархии здесь 84% (468 тыс. дес.) земель принадлежало казачеству, составлявшему 38 процентам населения (110,8 тыс. чел.), в то время как остальная часть населения (иногородних – 90,8 тыс. чел., горцев – 79,3 тыс. чел.) испытывала хроническую нехватку земельных угодий¹⁷Добагов И.К. Казачество Баталпашинского отдела в 19171920гг.//Казачество в революциях и гражданской войне.Черкесск,1988.С.247.

Коренное население нагорной части отдела составляли карачаевцы, которым было отведено 324,1 тыс. дес.¹⁸Труды Комиссии по исследованию современного положения землепользования и землевладения карачаевского народа Кубанской области //Кубанский сборник. Т.15. – Екатеринодар,1910. – С.291, значительная часть которых (скалистые местности, теснины с крутыми слонами и т.п.) была непригодна для активной сельскохозяйственной деятельности. Даже члены царской аграрной комиссии (т.н. Абрамовской) говорили о «земельном бедствии Карачая»¹⁹Тульчинский Н. Письменные заявления карачаевского народа и объяснения комиссии //Кубанский сборник. Т.15. – Екатеринодар,1910. – С.238.

В силу этого земельные споры постоянно возникали между пользователями земель в самом Карачае, между карачаевцами и соседними народами, между карачаевцами и администрацией, управлявшей казенными угодьями.

Сложность земельной проблемы проявилась и в ходе Первой русской революции, когда на территории Кубанской области было объявлено военное положение (1905)²⁰Революционное движение на Кубани в 19051907 гг. Сб. док. – Краснодар,1956. – С.253, а в Баталпашинском отделе произошли аграрные волнения не казачьего населения²¹СЭПКРНКЧ, Док.№74, С.209210; Док. №№8081, С.219220 и др..

Очевидно, что аграрный вопрос был наиболее острой из социальных проблем, что и сказалось в революционные и первые постреволюционные годы.

Социальноэкономическое положение Верхней Кубани, как и других регионов Северного Кавказа, существенно ухудшилось в годы Первой Мировой войны. Арендная плата за пользование казенными пастбищами ряда лесничеств, которые арендовались горцами, увеличилась в десятки раз по сравнению с довоенными ставками аренды²²Тройно Ф.П. Земельная аренда у горских народов Северного Кавказа в годы первой мировой войны// История горских и кочевых народов Северного Кавказа в XIX начале XX вв. (проблемы социальноэкономического развития). – Ставрополь, 1980. – С.48, 49, 51.

В период с марта 1917 по март 1918 гг. в регионах Северного Кавказа проявлялись тенденции к демократическому совершенствованию системы государственных органов, к оформлению суда, независимого от исполнительной власти, повышению роли законодательных (представительных) учреждений. Полномочия местных органов власти были несравнимо шире дореволюционных, некоторые из них (например, районный, или участковый уровень) впервые возглавили представители коренного населения.

В то же время основные проблемы, прежде всего земельные, оставались нерешенными. После Февральской революции в Баталпашинском отделе произошли «беспорядки на аграрной почве», серьезных которых побудила атамана отдела Бальбуциева обратиться к начальнику области за разрешением для их подавления использовать войска²³Очерки истории…, т.2 С.18;. Был ограничены права местных органов и в их попытках установить контроль на лесными ресурсами горного края²⁴Там же, С. 15. Осенью 1917 г. Кубанская область была объявлена на военном положении²⁵Карачаевцы. Историкоэтнографический очерк. Ответ. ред. Л.И.Лавров. – Черкесск: КарачаевоЧеркесское отд. Ставроп. Кн. издва, 1978. – С.35.

В целом Временному правительству и подчиненным ему региональным структурам власти не удалось дать политикоправовой ответ на все основные «вызовы времени», что было использовано радикальной оппозицией, в первую очередь, в лице партии большевиков и примыкавшей к ней лево эсеровской партией.

Рассматривая тему эволюции властных структур (включая и юридических) в 1917-1920 гг., нам следует сразу же отметить, что к моменту свержения монар хического строя в России не существовало того четко оформленного разделения власти на законодательнопредставительную, исполнительную и судебную ветви, которое окончательно утвердилось в стране лишь в конце ХХ века.

В силу этого руководители (практически все назначавшиеся сверху) каждого из уровней административнотерриториальных образований сосредотачивали в своих руках как управленческие полномочия, так и судебные функции. Одновременно им придавались права военного и полицейского характера.

К 1917 г. система управления в Кубанской области была четырехуровневой. Высшей инстанцией выступала областная администрация, которую возглавлял начальник области, одновременно являвшийся наказным атаманом Кубанского казачьего войска и командующим войсками, дислоцированными на территории области. Ему предоставлялись также полицейские и карательные функции, включая право как по представлению подчиненных инстанций, так и во внесудебном порядке («по личному своему усмотрению») подвергать виновных «аресту не свыше 6 месяцев», а также налагать на аульные общества штрафы до 500 руб. «при укрывательстве и невыдаче… виновных в преступлениях»²⁶Невская В.П. Карачай в XIX веке //Жур. «АсАлан». М.,2002. №1(6). С.313314.

Следующий, по нисходящей, властный уровень был представлен администрацией отдела (таковых в области было семь: Баталпашинский, Армавирский, Екатеринодарский, Кавказский, Лабинский, Ейский, Темрюкский). Ею руководил начальник отдела, который одновременно выступал и атаманом отдельского казачества.

Третью ступень в районах компактного проживания горского населения являло собой участковое управление, которое возглавлял начальник участка, назначавшийся из числа военных и гражданских чиновников некоренных национальностей.

Участковый начальник, судя по архивным документам, имел не только полицейские функции, но и право судебного дознания²⁷ГАКК. Ф.454. Оп.1. Д.1117. ЛЛ. 410.

В его распоряжении имелась участковая тюрьма, а в подчинении находились несколько десятков верховых милиционеров, дислоцированных в Хумаринском укреплении²⁸СЭПКРНКЧ, С.194195; ГАКК, Ф.454, Оп.4, Д.159, ЛЛ.3345

Наконец, четвертый, низовой уровень власти составляла администрация аульного общества, которой руководил аульный старшина. Формально он избирался правомочными членами соответствующего общества, но это невозможно было сделать без ведома участкового начальника и утверждения итогов выборов вышестоящими инстанциями. Аульные старшины избирались по рекомендациям вышестоящей царской администрации из числа, как пишет К.Л.Хетагуров, «лакеев и вестовых, которые и в должности старшины остаются теми же покорными слугами начальников участков»²⁹Цит. по: Невская В.П. Карачай в XIX веке, С.314315.

Пунктом 24 главы 3 «Положения об устройстве аульных обществ Кубанской области» аульному старшине предоставлялись полицейские полномочия, включая право выявлять и задерживать преступников (пп.4), «людей безбилетных, бродяг, военных дезертиров» (пп.6), которых доставлял начальству; имел он и права судебного исполнителя (пп.2)³⁰Проект Положения об устройстве аульных обществ Кубанской области //Памятная книжка Кубанской области. 1877. Екатеринодар, 1877.С.4344.

Силовой опорой аульной администрации выступали небольшие дружины местной милиции – мыртазаки (в Учкулане – 6 чел.), которые выполняли функции охраны правопорядка, исполнителей решения аульного суда, схода, старшины³¹Батчаев Ш.М. Структура и характер деятельности сельской администрации в Карачае в конце в XIX – начале ХХ века //Обычное право и правовой плюрализм на Кавказе в XIX – начале ХХ века. Материалы всероссийской научной конференции 2426 сентября 2009. – Карачаевск,2009. – С.59.

При пресечении и расследовании уголовных дел политического характера привлекались сотрудники Кубанского областного жандармского управления³²СЭПКРНКЧ, С.198.

При Временном правительстве стала реформироваться судебная система страны. В регионах действовали окружные суды, а на базе мировых судов создавались местные суды, в состав которых входило по три члена, включая мирового судью, представителя армии и представителя рабочих. Одновременно упразднялись институт земских начальников и суд с сословными представителями³³Пашин Сергей. Кратки очерк судебных реформ и революций в России //Жур. Отечественные записки. Номер 2(11). http://www.stranaoz.ru/. По закону «О временном устройстве местного суда» (май 1917 г.), членов мирового суда избирали волостные земские собрания и городские думы, утверждался их список мировым съездом; в состав мирового суда включались участковые и добавочные мировых судей. Тогда же, согласно положению «О судах по административным делам» (май 1917 г.), в России возрождается система административной юстиции, включавшая административных судей (приравненных к окружным судьям), а в губерниях – административные отделения окружных судов. Административный судья рассматривал протесты и жалобы на решения местных органов и правительственных комиссаров. Линия административной юстиции возглавлял первый департамент Сената³⁴Подробнее см.: гл.50 «Изменение государственной системы в период республики» работы Исаев И. А. История государства и права России: Учебное пособие. М., Юрист, 1996.

В то же время, в нагорной части Верхней Кубани некоторое время продолжал функционировать горский словесный суд, размещавшийся в Хумаринском укреплении. Это был фактически участковый суд, который заседал здесь 34 месяца в году³⁵СЭПКРНКЧ, С.193194. Его деятельность регулировалась «Временными правилами для горских словесных судов Кубанской и Терской областей»³⁶Временные правила для горских словесных судов Кубанской и Терской областей //Памятная книжка Кубанской области. 1877. –Екатеринодар, 1877. 6280.

Данный акт предусматривал, что в ведении такого суда находились лишь дела о кражах на сумму не более 300 руб. и о похищении женщины (п.8), остальные уголовные дела изымались из компетенции горских судов и передавались на решение мировых и окружных судов. Горские словесные суды изначально подчинялись начальнику Кубанской области (п.5) и включали в свой состав председателя, депутатов (заседателей) и кандидатов (заместителей) к ним, кадия (при рассмотрении шариатских дел), делопроизводителя (письменного переводчика)³⁷Там же, С.63.

В то же время, в аульных обществах функционировал и аульный суд, который руководствовался положением от 1894 г.³⁸Терский календарь на 1895 год. Вып. 4. Владикавказ. 1895. С. 145148 Это был низший уровень судебных органов, который рассматривал «как споры и тяжбы между жителями, так и дела по маловажным их проступкам» (п.1 Положения), денежный эквивалент которых не превышал 30 руб. (п.2). Дела, превышавшие эту сумму, а также тяжбы относительно недвижимого имущества, тяжбы между жителями разных аульных обществ передавались рассмотрению вышестоящей судебной инстанции – горского словесного суда (п.3).

К категории «маловажных проступков» относились (п.5):

а) проступки против личности:

- порча «разными вредными веществами» воды в речках, канавах и колодцах;

- продажа испорченных съестных припасов;

- неоказание просимой помощи при наводнении, пожаре и аналогичных происшествиях;

- оскорбление словом в церкви, мечети, публично;

- удар другого рукой, ногой, палкой, другими предметами без причинения увечья;

б) проступки против имущества:

- преднамеренная запашка или потрава чужого поля;

- порча забора, изгороди и т.п.;

- употребление при продаже незаконных мер и весов, обмер и обвес;

- «не объявление о забеглом скоте из других селений» с целью воспользоваться чужой собственностью;

- не объявление об имуществе заведомо краденом;

- не объявление о находке чужой вещи, одежды, денег;

- «злоумышленная растрата работником или приказчиком хозяйственного имущества»;

- кража и воровствомошенничество, когда цена краденого или присвоенного обманом не превышает 10ти рублей (когда такое допускается в первый или второй раз, «без всяких увеличивающих вину обстоятельств».

Подчеркнем, что приговоры аульного суда по делам, отнесенным к его компетенции, считались окончательными (п.8).

Аульный суд обладал правом приговаривать виновных (которые должны были возместить ущерб) к общественным работам до шести дней, или к денежному взысканию до 3х рублей, или же к аресту до семи дней (п.6).

Положение предусматривало, что аульный старшина и его помощники «не должны вмешиваться в дела сельского суда и присутствовать при их обсуждении, если они не состоят с тем вместе и в звании сельских судей» (п.11).

В деятельности аульного суда соблюдались принципы публичности и словесного характера судебного разбирательства (п.12).

Документ возлагал функции судебного исполнения на аульного старшину (п.16).

Добавим, что на аульный суд возлагались и регистрационные функции в отношении событий договорного права стоимостью не более 300 руб., завещаний о недвижимом и движимом имуществе стоимостью не более 100 руб. В специальной книге сделок и договоров, заводимой на каждый год и скреплявшейся казенной печатью, делались записи, которые получали «в случае спора силу судебного доказательства» (п.13).

В составе аульных судов число судей колебалось от одного (напр., в а.Джазлыке) до трех (аульные общества Большого Карачая)³⁹Батчаев Ш.М. Структура.., С.59.

После Февральской революции 1917 года в структуре управления на Кубани произошли существенные изменения. Были сформированы Кубанская краевая рада, которая избрала в качестве своего постоянного органа Законодательную раду; пост начальника области был упразднен, а исполнительные ункции были возложены на войскового атамана Кубанского казачьего войска и Кубанское войсковое правительство⁴⁰Очерки истории.., С. 10. На всех четырех уровнях (область – отдел – участок – аульное общество) стали создаваться – посредством выборов – гражданские исполнительные комитеты (ГИК). Председателем ГИКа кубанской части Карачая в апреле 1917 г. стал Ахмат Магометович Байрамуков⁴¹Известные люди КарачаевоЧеркесии. Сост. К.Урусов, Р.Хатуев. Черкесск, 1997. Т.1, С.9091; Народы КарачаевоЧеркесии: история и культура. Под. ред. В.Ш.Нахушева. Черкесск,1998. С.278, которого в августе того же года заменил Хамзатхаджи Мамсурович Урусов⁴²Хатууланы Р., Шаманланы И. Орусланы Хамзатхаджи //Газ. «Джамагъат». Черкесск,2002. №11(16). В терской части Карачая был создан Горскомусульманский совет и его исполком, которые возглавляли М. Абуков и Х. Голаев соответственно⁴³Хатуев Р.Т., Шаманов И.М. Горский комитет на КМВ //Газ. «МККавказ». – Ставрополь,2002. – 411 декабря.

Октябрьский переворот 1917 г. в Петрограде поначалу не сказался на административнополитической ситуации в северокавказских регионах, где большевистский режим не был признан и функционировали органы власти, сформированные при Временном правительстве. Начало гражданской войны, ощутимо дало о себе знать в марте 1918 года, когда регион оказался под контролем красногвардейских отрядов, этих, по сути, вооруженных формирований партизанского типа, которыми командовал Я.Ф.Балахонов. Правда, советская власть, утвердившаяся ими, тогда просуществовала лишь несколько месяцев⁴⁴Подробнее см.: Лайпанов К.Т. Октябрь в КарачаевоЧеркесии. Издание 2е. – Черкесск,1987.; Бугай Н.Ф. Революционные комитеты Ставрополья. – Черкесск, 1978.

По словам горского революционера У.Д. Алиева, органы советской власти были сформированы тогда и в нагорных селеньях⁴⁵Алиев Умар. Карачай. – Черкесск, 1991. – С.168, 169. Но попытки советской администрации утвердить в нагорной зоне Баталпашинского отдела хотя бы видимость системы правосудия срывалась самоуправными деяниями красногвардейских полевых командиров из горской же среды. В этой связи характерна фигура Таукана Дударыковича Алиева, который являлся членом исполкома Советов депутатов Баталпашинского отдела и занимал должность начальника отдела Баталпашинского военнореволюционного комитета (ВРК)⁴⁶Известные люди КарачаевоЧеркесии, Т.1, С.53. Хотя в советской историографии он представлен как безупречный революционергорец, в реальности данный деятель выступал одним из факторов нестабильности нового режима. Он отказывался подчиняться советской военной администрации, о чем прямо свидетельствуют архивные источники, сохранившие воспоминания его непосредственного начальника – Григорий Пономаренко (1889-1948), который в 1918 году занимал пост военного комиссара (военкома) Баталпашинского отдела. Последний сообщает, что Т.Алиев с весны 1918 г., т.е. сразу же после утверждения советской власти, «очень активно составлял списки на тех богачей Карачая», которых, по его мнению, «надо было немедленно арестовать и расстрелять»⁴⁷Архив КНИИ, Ф.2, Д.2, Л.3.

По сути, речь шла о внедрении в Верхней Кубани практики красного террора, хотя формально «метод террора» вводился в советской России 4 сентября 1918 г. декретом, подписанным народным комиссаром внутренних дел РСФСР Г.И. Петровским⁴⁸Плотников И. Заложники //Жур. «Уральский следопыт». Екатеринбург,1997. №2, С.713.

Очевидно, что действовавшие таким образом ведущие фигуранты советсковоенной администрации из числа коренных жителей вовсе не стремились к реальному утверждению юстиции. Правосудие заменялось ими бесконтрольным насилием, что характерно для всех гражданских войн. «Когда я командировал его в Карачай для организации партизанских отрядов из числа карачаевцев, пишет Г.Пономаренко, он начал изображать из себя диктатора на белом коне, начал насиловать девушек, возмутил своим поведением все население Карачая». К военкому начали поступать с мест телеграммы, направляться делегации «с просьбой немедленно убрать Алиева из пределов Карачая». На требование военкома немедленно прибыть в Баталпашинск Т. Алиев «не только не возвратился, но еще больше продолжал свирепствовать и безобразничать». В таких условиях Г.Пономаренко вынужден был издать приказ по Карачаю, которым Алиев «был объявлен вне закона и всем аульным военкоматам и аул советам было приказано арестовать его и доставить в распоряжение Военного Комиссариата». Однако Алиев избежал наказания, летом 1918 года удалившись в горы с отрядом в 2550 человек⁴⁹Архив КНИИ, Ф.2, Д.2, ЛЛ.34; См. также: КЧМЗ, ф.1, д.3 Записка Г.Е.Пономаренко «Руководители Карачая в 1918 году». В конце Гражданской войны Т. Алиев был убит врагами (1920 г.), немалое число которых он нажил своими бесчинствами против гражданского населения.

5 сентября 1918 г. с занятием ст.Баталпашинской отрядами А.Г. Шкуро в Верхней Кубани утверждается белогвардейский режим. Источники не говорят о какихлибо сложностях при смене режима, и это, видимо, было связано с тем фактом, что даже при советской власти в 1918 г., как позднее признавали ее активисты, «почти поголовно председателями аульных Советов состояли … те же бывшие аульские старшины»⁵⁰КЧМЗ, ф. 1, д.3. Записка Г.Е.Пономаренко «Лицо «Советов» Карачая и Черкесии в 1918 г..») Карачая.

Но при этом внедрение новых правовых норм происходило неравномерно, с некоторым запозданием – в нагорной части региона. Заняв территорию отдела, белогвардейская администрация объявила всеобщую мобилизацию, в том числе и среди горцев, уклонение от которой рассматривалось как уголовное преступление.

Командующий войсками в данном регионе полковник А.Г. Шкуро приказал сформировать и к 12 сентября выставить в Хумаринское управление конный Карачаевский полк, состоящий из 576 всадников и разбитый на четыре сотни. Для этого старшинам аулов было приказано выделить: от Картджурта – 123, Учкулана – 122, Хурзука – 100, Дуута – 80, Джазлыка – 25 чел. При этом указывалось и на наказание за невыполнение приказа: на аульные общества «будет наложена крупная контрибуция»⁵¹Архив КНИИ, Ф.2, Д.2, Л.2021.

Но архивные источники сообщают, что даже в октябре 1918 г. в а.Хурзуке местные жители отказывались от мобилизации в белую армию, даже организовали вооруженный отряд, а белогвардейским властям произвести арест зачинщиков сопротивления в этом ауле «не удалось, ибо общество воспротивилось этому»⁵²Там же, Л.1213.

Функции правоохранительных органов, суда и других учреждений юстиции в условиях военного положения на региональном уровне находились в руках армейского командования.

Высшим администратором в регионе выступал атаман Баталпашинского отдела. Первым из них был полковник Абашкин, который дослужился до генеральского чина, и передал полномочия Косякину, полковнику и также будущему генералу. Последним в этой должности в августе 1920 г. (когда началось вторичное свержение советской власти в Верхней Кубани) числится полковник Бочаров, выступавший от имени «Армии возрождения России», преобразованной в «Армию возрождения ЮгоВосточного Союза»⁵³ГА КЧР, Ф.р40, Оп.1, Д.2, Л.95об..

При белогвардейском режиме на Кубани функционировали военнополевые суды (подчинялись войсковым начальникам), корпусные и гарнизонные военносудные комиссии (подчинялись главному прокурору). Все приговоры утверждались военными начальниками⁵⁴Исаев И.А. История государства и права России, С.614. Военнополевые суды в Верхней Кубани стали действовать в регионе с первых же дней существования белогвардейского режима. От карачаевцев в составе такового по Баталпашинскому отделу нам известен по документам только один человек – Рамазан Хасанович Куатов⁵⁵Аджиева З.И. Динамика управленческих генераций в Карачаевской национальной автономии в первое десятилетие советской власти//Горские общества Кавказа: проблемы социокультурного, политического, исторического развития. Материалы всероссийской научной конференции, посвященной 180летию присоединения Карачая к России. – Карачаевск, 2008. – С.27; Архив КНИИ, Ф.2, Д.2, Л.4, который несколько лет учительствовал в ст.Баталпашинской.

Важную функцию в системе белогвардейских органов правопорядка занимал помощник атамана отдела по административной части (в 1919 г. – Щербаков⁵⁶ГА КЧР, Ф.р40, Оп.1, Д.2, Л.89, в конце 1919 начале 1920 гг. – Будылин⁵⁷Там же, Л.6, 1415).

По его отраслевой вертикали вышестоящей инстанцией выступал член правительства /Кубанской области/ по Ведомству внутренних дел⁵⁸Там же, Д.2, Л.8, в составе данного ведомства функционировал особый отдел⁵⁹Там же, Л.15.

О функционировании в регионе полиции свидетельствует архивный источник, сообщающий о деятельности в феврале 1920 года полицейского урядника на руднике Эльбрус⁶⁰ГА КЧР, Ф.р40, Оп.1, Д.2, Л.16.

Значительные полномочия были на этом уровне предоставлены курировавшему нагорные селенья помощнику атамана Баталпашинского отдела по Карачаю Хамзату Боташеву. Он имел право привлекать к административной и уголовной ответственности аульных старшин. В адресованной им телеграмме Х. Боташев сообщает, что при срыве мобилизации всадников они, «ввиду военного положения», будут направлены в администрацию отдела «для предания военнополевому суду»⁶¹Архив КНИИ, Ф.2, Д.2, Л.20. 25 сентября 1918 г. помощник атамана рассылает тем же адресатам телеграмму, в которой напоминает, что Баталпашинский отдел объявлен на военном положении и «введены военнополевые суды». Далее от имени атамана отдела он предписывает карачаевцам выставить полк, угрожая, что «если Карачаевский народ не выполнит приказания, то для взыскания контрибуции будет направлен карательный казачий отряд». При этом еще раз заявляется, что «за неисполнение старшины будут преданы военнополевому суду»⁶²Там же, Л.21. В случае невыполнения требования выставить 246 конников «при полном вооружении и снаряжении» для формирования Карачаевского полка администрация угрожает старшине Картджурта: «Вы будете повешены»⁶³Там же.

В подчинении атамана отдела и его помощника находились начальники участков, в т.ч. территорий с горскомусульманским населением – 4го Черкесия) и 5го (Карачай), которые, таким образом, возглавляли районное звено системы правоохранительных и правоприменительных органов власти. Они также наделялись отдельными судебными и полицейскими функциями полномочиями экстраординарного характера. Так, 21 декабря 1918 г. приказом начальника 5го участка А.З. Батчаева отстранялись от должностей и предавались «чрезвычайному военному суду за бездействие власти» старшины Учкулана (Кочкаров) и Хурзука (Чотчаев). Любопытно, что смещенные старшины сами должны были «явиться в суд в 24 час. срок в Баталпашинск»⁶⁴Там же, Л.24.

Судя по источникам, тогда кары обошли указанных лиц. В мае 1919 года три старшины (аулов Учкулан, Дуут, Джазлык) приказом начальника 5го участка были подвергнуты аресту на 7 суток «при Красногорском станичном правлении» за троекратное невыполнение циркуляра отдельского атамана о предоставлении мобилизационных списков молодежи от 21 до 30 лет. За тот же проступок писари тех аулов были оштрафованы по 100 руб. каждый, а сумма штрафов поступала «в доход краевой казны по ведомству внутренних дел» (статья случайных поступлений)⁶⁵Там же, Л.26.

Имеются документы, которые свидетельствуют о том, что начальник участка по поручению управления отдела производил и дознавательные действия⁶⁶Там же, Л.17.

На уровне аульных обществ уровне аульных обществ функции правоохранительного характера были возложены и старшин. Данный вывод подтверждается телеграммой аульным старшинам Большого Карачая от 13 сентября 1918 г., которую направил помощник атамана отдела. В ней предписывается: «Подозрительных лиц ловите и отправляйте в отдел» (т.е. в ст.Баталпашинскую). Также сообщается о том, что «лица, укрывающие врагов Отечества, будут преданы военнополевому суду»⁶⁷Архив КНИИ, Ф.2, Д.2, Л.16.

О том, что старшины имели право на арест, говорится и в другой телеграмме, где содержится предписание старшинам арестовывать лиц, в том числе уклоняющихся «от отбывания воинской повинности»⁶⁸Архив КНИИ, Ф.2, Д.2, Л.19, а также представителей политической оппозиции. В рамках реализации данных полномочий, по приказу старшины а.Маринского Каспота Чагарова в сентябре 1918 г. в местности Чирик были арестованы двое лиц, подозреваемых в большевистской деятельности, но оказавшиеся офицерами⁶⁹Там же, Л.17.

Аульные старшины начальствовали и над аульными караульными постами⁷⁰Там же, что свидетельствует о силовой составляющей деятельности местных администраций.

В источниках указывается, что аульным старшинам также «предоставляется полное право» реквизировать «лошадей и других предметов, всадников без разговора» (так в тексте, авт.)⁷¹Архив КНИИ, Ф.2, Д.2, Л.21.

Деникинская администрация допускала в регионах Северного Кавказа функционирование горских судов, шариатского судопроизводства⁷²Жанситов О.А. Антибольшевистское движение в Кабарде и Балкарии под руководством З.ДаутоковаСеребрякова //Исторический вестник. Вып.1. – Нальчик, 2005. – С.275284.

Касаясь правовой практики деникинских властей, можно отметить и следующее обстоятельство. Телеграмма от 20 сентября 1918 г. объявляла, что в случае не выставления карачаевскими аулами «по одному всаднику от каждого дома» с полным вооружением и снаряжением, виновные в этом «семейства… будут высланы из края»⁷³Архив КНИИ, Ф.2, Д.2, Л.18. Другой документ тех же властей Баталпашинского отдела гласит, что за неисполнение предписания военной администрации не только старшины, но и некие «влиятельные лица… будут расстреляны»⁷⁴Архив КНИИ, Ф.2, Д.2, Л.19. В телеграмме Картджуртскому аульному обществу от 1 октября 1918 года начальника 5го участка (глава администрации Карачая) Батчаева говорится: « Если в тот же день аул не выставит сотню всадников при полном вооружении, то «все влиятельные горцы аула будут представлены мною к повешению»⁷⁵Архив КНИИ, Ф.2, Д.2, Л.24. Под угрозой присылки карательного отряда и повешения «10 влиятельных лиц» Карачая, а также старшин карачаевских аулов и участкового начальника от карачаевцев требовалось выставить «600 вооруженных конных всадников»⁷⁶Архив КНИИ, Ф.2, Д.2, Л.12.

Как видим, в данном случае речь идет об использовании белогвардейской военнополитической администрацией специфической разновидности института заложничества. Последний, как отмечают исследователи, имеет «три нормативных конституирующих признака», включающие тотальный страх (1), замена полноценных следствия, защиты и суда другими принципами, напр., целесообразностью (2), отложенное /заочноусловное/ наказание (3) для любого гражданина, исключающее презумпцию невиновности⁷⁷Надеждина В.А. Институт заложничества в системе белого и красного террора в годы Гражданской войны в России //1917 год в судьбе России. Всероссийская научнопрактическая конференция, посвященная 90летию революции 1917года. Сб. статей. Под редакцией В.А.Власова. – Пенза,2007. С.61.

О наличии такой практики свидетельствует сам факт того, что за проступок «уклониста» ответственность возлагается на всю семью, а за не обеспечение мобилизационных предписаний – также невиновные «влиятельные лица». Для справедливости следует подчеркнуть, что нам не известен ни один документально подтверждаемый случай, когда в Карачае или Черкесии декларируемые угрозы приводились белогвардейцами в действие. В то же время известны факты взятия частями Красной Армии заложников в казачьих станицах⁷⁸Народы КарачаевоЧеркесии: история и культура. – Черкесск, 1998. – С.152.

Такая практика допускалась декретами НКВД и Наркомюста от 4 и 5 сентября 1918 г., которыми вводился режим «красного террора» и легализовалось взятие заложников (с того же года по всей стране стала создаваться сеть концентрационных лагерей)⁷⁹Исаев И.А. История государства и права России, С.588.

Хотя в предписаниях белогвардейских властей той поры использовалась крайне суровая лексика, изобилующая всевозможными угрозами (так, начальник 5го участка в конце декабря 1918 г. угрожает старшине а.Хурзука «иначе я повешу вас без суда»⁸⁰Архив КНИИ, Ф.2, Д.2, Л.25), сами эти угрозы применительно к горным аулам в исполнение не приводились. По крайней мере, обратное не подтверждается ни одним источником.

В отличие от этого, в русскоказачьих районах отдела белогвардейские власти производили расправы через военнополевой суд над оппозицией из числа активистов прежнего большевистского режима. Так, в 1918 г. был повешен экспредседатель исполкома Совета депутатов Отрадненского (Баталпашинского) отдела Тит Беседин⁸¹Архив КНИИ, Ф.2, Д.2, ЛЛ.23. Допускались и издевательства: например, пыткам подвергался экскомиссар просвещения того же отдела Ефремовский, которого «на веревке, как собаку» офицер Теймуразов водил по улицам ст.Баталпашинской, а затем повесили⁸²Там же, Л.3.

В то же время белогвардейская администрация пресекала самосуды, поэтому в предписании помощника атамана отдела Боташева по аулам говорилось: «Приказываю большевиков задерживать и препровождать ко мне или в Баталпашинск в отдел, но отнюдь самочинно не расправляться с ними»⁸³Архив КНИИ, Ф.2, Д.2, Л.23.

Как видим, следственнорозыскная, судебная и карательная работа в рассматриваемом регионе осуществлялась военной администрацией, как на уровне отдела, так и участков, а на уровне населенных пунктов передавалась в руки старшин.

Ранней весной 1920 года Советская власть в Баталпашинском отделе была установлена второй (но отнюдь не в последний) раз. Региональные и местные (поселенные) органы управления формировались через решения вышестоящих государственных органов. СевероКавказский ревком постановил образовать ревком КубаноЧерноморского края, а последний 24 марта 1920 г. создали Баталпашинский отдельский ревком, в числе которого не оказалось ни одного представителя горских народов Верхней Кубани⁸⁴Очерки истории.., т.2, С.69.

Во многом это было связано с тем, что в нагорной части края советская власть стала утверждаться лишь с апреля 1920 года. Решено было прибегнуть к мирным средствам советизации горных районов. Руководители отдельского ревкома пригласили «представителей горских племен» на переговоры, которые шли в ст. Баталпашинской 89 апреля. Поскольку реальную власть олицетворяли вооруженные силы Советской России, то в переговорах решающая роль принадлежала представителям начальствующего состава 10й Армии – члену армейского Реввоенсовета Б. Михайлову, армейскому уполномоченному С. Гамзе, военному комиссару 12й кавалерийской дивизии Бережко⁸⁵Борьба за Советскую власть на Кубани. – Краснодар, 1957. – С. 339.

Горцы согласились выполнить требования военных о разоружении и (что не было выполнено) выдаче в недельный срок «всех вооруженных деникинских офицеров и солдат, скрывающихся в горах»⁸⁶Лайпанов К. Т., Октябрь.., С.149. Командование, со своей стороны, признало право горцев на собственный орган власти. По итогам переговоров было подписано решение об образовании для руководства коренным населением в таких условиях 9 апреля 1920 года представителями 10й Армии (С. Гамзой, Бережко), отдельского ревкома (А. Марчихиным) и карачаевцев (А. Кочкаров) было подписано постановление об организации Временного Горского ревкома (9 апреля). В этом документе говорится: «Мы, представители Военнореволюционного Совета Красной Армии и Кубанского областного революционного комитета, совместно с представителями карачаевского и кабардинского народов… постановили: организовать общий Горский революционный комитет как подотдел отдельского ревкома, которому возлагается от имени Советской власти энергично обслуживать и защищать интересы трудовых горцев в полном согласии с основными законами Советской власти»⁸⁷Борьба за Советскую власть на Кубани. – Краснодар, 1957. – С. 339.

Ревкомы создавались и в населенных пунктах – селах, станицах, аулах. Одновременно создавались структуры большевистской партии⁸⁸Аджиев З.И., Хатуев Р.Т. Большевики в Карачае в 19171921 гг.: численность и организация //Известия КНИИ. Отв. ред. И.М.Шаманов. Вып.3. – Черкесск,2007. С.911.

На съезде представителей народов Баталпашинского отдела в апреле 1920 г. карачаевцы высказали желание выделиться в самостоятельную административнотерриториальную единицу⁸⁹Алиев Умар. Карачай. – Черкесск,1991. – С.178 прим..

Это стремление реализуются поздней осенью того же года, но внутриполитическая и общественная ситуация в Карачае резко осложнилась уже в самом конце лета. Во многом это было связано с активным неприятием горцами политики «военного коммунизма», которая отмечалась правовым произволом и реквизициями. Известно, например, что в одном ауле Учкулана за май – июнь 1920 г. советские «продотряды» изъяли у населения порядка 490 голов крупного рогатого скота⁹⁰Лайпанов К. Т., Октябрь.., С.154. Отторжение новой власти вызывали и крайне жесткие методы борьбы властей с оппозицией⁹¹Лайпанов К. Т., Октябрь.., С.161, а также попытки привлечь горцев Карачая к готовящимся армейским расправам над казачьими станицами, о чем были изданы соответствующие директивы войскового командования⁹²Народы КарачаевоЧеркесии: история и культура. – Черкесск, 1998. – С.152.

1 сентября 1920 г. в Карачае вспыхнуло восстание, в результате которого советская власть здесь была свергнута во второй раз⁹³Алиев У. Карачай, С.183; ЦДОДП КЧР, ф.1 оп.14, ед.хр.26, лл.2859; Архив КЧНИИ, ф.9, оп.9, д.25, л.1148. На короткий срок советская власть в Верхней Кубани была свергнута, иными словами, гражданская война еще не окончилась (в отличие от восточных районов Северного Кавказа). Подробнее хода данного восстания мы коснемся во 2й главе данной работы, а здесь отметим, что, к счастью, военное и политическое руководство РСФСР осознало ошибки своих представителей на юге.

Советский тип государственности теоретически утверждал не просто власть Советов рабочих и крестьянских депутатов, но и подчиненность им исполнительной и судебной ветвей власти, т.е. имел место правовой регресс. Фактически же речь шла об еще худшем варианте государственности – выстроенной по жесткой вертикали диктатуре партийного чиновничества большевиков, прикрываемой такими выборными органами как Советы. Правда, в северокавказских регионах, где партийная прослойка вплоть до середины 1920х гг. была весьма тонкой, значение Советов было более существенным, нежели, например, в Центральной России.