НАРТЛА! МАЛКЪАР - КЪАРАЧАЙ НАРТ ЭПОС
НАРТЫ! ГЕРОИЧЕСКИЙ ЭПОС БАЛКАРЦЕВ И КАРАЧАЕВЦЕВ

ПЕРЕВОДЫ

VI. БЁДЕНЕ — РАЧЫКАУ

Во времена нартов жил человек по имени Рыбак Бёдене — мужчина, у которого не было ни семьи, никого. Рыбак Бёдене ловил удочкой рыбу на берегу реки Терек. Ловить рыбу Бёдене всегда ходил с одним и тем же напарником — юношей-ездовым. С утра до обеда Рыбак Бёдене удочкой добывал полную арбу рыбы, его напарник складывал ее на арбу и увозил домой.

Еще в том месте, где Рыбак Бёдене ловил рыбу, на берегу Терека, жили девять братьев. У них была единственная сестра. Не было в мире ничего, чтобы они не приносили своей сестре, они так сильно ее любили, что поили ее молоком дичи. И девушка была как солнечный луч, удивительным существом.

И вот однажды пошел Рыбак Бёдене к месту напротив [того] дома, где жила эта девушка, чтобы ловить удочкой рыбу.

Закинул он свою удочку и стал ловить рыбу напротив этого дома. Удивленная девушка послала свою служанку:

— Иди и приведи ко мне этого человека. Тот, кто посчитал себя смелее моих братьев, не побоялся, пришел сюда и ловит рыбу, пусть принесет все, что поймал!

Пошла служанка к Рыбаку Бёдене и сказала, чтобы он взял то, что поймал, и пошел к бийче.

— У твоей бийче не хватит богатства, это такая дорогая штука! — пошутил Рыбдк Бёдене и отослал [служанку].

— Тобаста*, я узнаю все же, что это такое, на что у меня не хватит богатства! Иди принеси то, что поймал этот человек! — сказала бийче той же служанке.

Не захотел рыбак отдать то, что он поймал. Опять [служанка] пошла, опять [рыбак] не захотел [отдать].

— Пусть бийче,— сказал рыбак,— отдаст мне тюйме*, кямар*. Отдаст — пойду сам, понесу и покажу.

Пошла служанка и передала бийче, что сказал рыбак.

— Позови его, отдам все, что он просит,— сказала бийче.

— Сначала принеси их сюда,— сказал Рыбак Бёдене.

Тогда служанка пошла, принесла самые приметные вещи этой девушки — тюйме, кямар — и отдала Бёдене.

Рыбак Бёдене понес четыре-пять рыбин и, нанизав их на рогатину, пожарил докрасна (а форель бывает вкусной). Девушка с удовольствием съела. Съела и спросила Рыбака Бёдене:

— Как ты не побоялся моих братьев и пришел сюда ловить рыбу?

Рыбак Бёдене сказал девушке:

— Ты думала, что нет человека смелее твоих братьев, но я смелее их. Выходи за меня замуж.

Девушка разглядела в нем действительно смелого человека. Известная всем единственная сестра девяти братьев взяла и стала женой Рыбака Бёдене.

Братья ее рассердились за то, что их сестра, которую они так баловали, [без их согласия] стала женой рыбака, и прокляли девушку. Самого старшего из девяти братьев звали Соджук. Его сердце так сильно болело из-за поступка сестры (говорят, что в мире не было [человека] умнее его), что [он] сошел с ума. После этого, забыв о сестре, братья стали искать ему лекарство. На свете не осталось места, где бы они не побывали.

А Соджук, встав рано утром, сделав из белых камней белых овец, из черных камней черных овец, играл ими до вечера. Из мелких камешков он делал ягнят и заставлял их сосать «овец».

Наконец братья стали искать и нашли одну карт куртху.

— С чем он играет? — спросила их карт куртха.

— Вот так и так,— рассказали братья.

Карт куртха сказала им:

— На берегу Терека сделайте семь загонов, чтобы в них могли вместиться семь тысяч овец. Постройте так же кош, сложите туда провизию на десять лет. Подбросьте щенка, который еще не умеет лаять, мальчика, который только начал разговаривать, лет десять вы туда не ходите. И еще в эти загоны бросьте по шесть овец и по одному хорошему барану... Пусть Соджук проживет там сам десять лет... Пока ребенок и щенок будут расти, набираться ума, и к нему будет возвращаться ум.

Сделали все так, как сказала карт куртха. Сплели [плетни для] семи загонов, сделали кош, натаскали еды. Бросили туда щенка, не умеющего лаять, и мальчика, только начавшего разговаривать. Отвели туда Соджука и ушли.

Через десять лет собрались и пошли [туда]. Верно или неверно сказала эта женщина? Произошло ли это чудо?

Пошли — навстречу им выбежала злая собака. Собака встала перед ними и не пускала их ни в кош, ни назад. Потом из коша вышел красивый, рослый мальчик. Он привязал собаку.

Вошли: Соджук заметно пришел в себя, в загонах полно овец, все в порядке. Жившие в коше не знали, что надо было отделить яловых от объягнившихся овец — яловые и объягнившиеся [находились] вместе.

Юноши отделили яловых от объягнившихся [овец]. После этого в тот же день, когда [братья] находились [там], Соджук погнал яловых [овец] пастись в местность Кайын башы в верховье Терека. И сам ушел за ними, и собака [ушла] вместе с ним.

В то время в верховье Терека, если идти вверх от коша Соджука, жили нарты. Говорят, у жёны одного нарта бы^ло шестьдесят служанок. Одну их них нартская женщина послала по воду. Когда она пошла по воду, за ней побежала ее собачка.

Как только псы, заметив собачку, окружили ее, пес Соджука с криком-воем разогнал других псов и остался наедине с собачкой. Увидев это, Соджук переплыл реку, схватил служанку и унес. После этого все разошлись.

Нартская женщина была прозорливой. Эта хитроумная женщина уже знала, что произошло между Соджуком и ее служанкой.

Служанка понесла от Соджука. Через некоторое время она родила удивительного ребеночка. Но [она] не знала, где держать ребенка. Не зная, что делать, пошла и бросила [его] в реку. Бросила в воду со словами:

— О Аллах, создавший меня, сделай так, чтобы этот ребенок попался на удочку Рыбака Бёдене!

Но [сначала] она напоила [ребенка] молозивом, положила в сундучок и [тогда только] бросила в воду Терека.

Сундучок плыл-плыл и к вечеру зацепился за удочку Рыбака Бёдене.

— Ярабий, что-то есть! — сказал [Бёдене], дернул — сундучок! Быстро открыл и посмотрел — ребенок. Обрадовался Бёдене и сказал:

— Аллах-создатель, что я хорошего тебе сделал? Я взял [в жены] единственную сестру девяти братьев, а она оказалась бесплодной... Думая, что исчезнет мой род, я убивался. И вот смотри, Аллах дал мне ребенка.

Он прижал ребенка [к себе], отнес его домой и рассказал обо всем жене. Он был очень рад.

Жена сказала:

— Да, это радость, но и головная боль!

Мальчика назвали Рачыкау. Женщина не знала, что ребенок родился от ее брата. Растили его, растили, он рос с каждым днем и скоро стал довольно большим. Не только его ровесники, но и [дети] постарше, объединившись, не могли с ним сравниться в силе, победить [его]. Таким сильным ребенком был Рачыкау.

И вот однажды он до слез обидел сына одной злоязычной женщины, и она сказала:

— Почему довел до слез моего сына, ты, которого нашли в воде?

Только она так сказала, Рачыкау пошел к матери:

— Мама, умираю с голода, покорми меня чем-нибудь!

— Что ты будешь есть? — спросила мать.

— Приготовь мне жареной кукурузы,— попросил [он].

Тогда мать поджарила кукурузу и поставила в фарфоровой тарелке перед мальчиком.

— Нет, не делай так, возьми и покорми меня из своих рук,— сказал сын.

Как только мать взяла в руку кукурузу и протянула ему, он сжал руку матери (курмач* бывает горячим, терпеть трудно).

— Скажи правду, где меня нашли? — спросил мальчик.

— Отец нашел, тебя, новорожденного, в воде,— ответила женщина.

— У отца есть конь, седло?

— Есть! Вон трехногий пестрый конь.

[Мальчик] поцеловал мать, обласкал, чтобы не обиделась за то, что обжег ее горячей кукурузой.

— Скажи отцу, что я пойду вверх по реке, посмотрю на свет. Если мне суждено вернуться, вернусь. Посмотрю и на тех, у кого не нашлось для меня места и кто бросил меня в воду. Не беспокойтесь,— сказал мальчик.

Отправился он в путь, как и сказал. Когда [Бёдене] приехал на арбе, жена сказала Бёдене:

— A-а, когда я сказала, что ребенок, не рожденный нами,— это головная боль, [ты] не согласился... Сын взял твоего коня и твое седло и ушел.

— Не бойся, он вернется! — сказал Бёдене.— Орленок ищет гнездо, откуда вылетел, сын настоящего мужчины охраняет очаг, где он вырос. Если мы сумели сделать из него человека, вернется в дом, где вырос, если воспитали плохим [человеком], останется там, где насытился. Но все же [скажи], куда [он] ушел.

— Вот туда ушел! — показала женщина.

После этого погнался, говорят, Рыбак Бёдене за сыном.

Догнал [он его] на рассвете. Смотрит: мальчик, [несмотря] на утреннюю прохладу, спит. Говорят, что его дыхание подняло Рыбака Бёдене вверх. И тогда Бёдене понял и то, что это не простой ребенок и что этот мальчик не будет жить во дворе такого простого мужчины-рыбака, как он, и то, что он рожден для героических дел. Его беспокоило, что он слишком рано, [еще совсем ребенком], отправился в путь. Разбудил [он его] с мыслью не отпускать из дому, пока не повзрослеет.

Проснулся Рачыкау и грустно вздохнул:

— Отец, ты пришел, чтобы отобрать своего коня и свое седло?

Бёдене, поняв по голосу, что [мальчик] не вернется, пока не попутешествует, пока не увидит мир, сказал:

— Нет, я пришел не для того, чтобы отобрать коня и седло. Я постарел, кто знает, увидимся еще или нет. Я пришел для того, чтобы дать тебе наказ и проститься. Ты идешь к нартам, идешь туда, где водится [хмельное] питье. Того, кто скажет: «Иди чего-нибудь поешь»,— не сторонись, к тому, кто скажет: «Заходи, будь гостем, поешь-попей»,— не ходи, не обманывайся.

— Хорошо! — сказал Рачыкау.

Помчался [он] к нартам. Жена того нарта, что была провидицей, знала, что он придет, и собрала нартов. Вышла, говорят, женщина навстречу Рачыкау.

— Заходи, сыночек, заходи домой! Прошу Аллахом, у меня есть готовая еда, поешь и пойдешь! — сказала [она].

Мальчик вспомнил завет отца и завернул к ним.

Завернул и видит: собрались нарты, около сорока-шестидесяти человек. Началось застолье. Подали чаши с бузой. У нартов был обычай: человеческие качества, силу пришедшего гостя испытывали питьем. Они, недооценив мальчика, захотели пошутить над ним и дали ему огромный гоппан сыра.

Не смея сказать «нет» старшим, Рачыкау быстро выпил сыра и сказал:

— Хорошее, только мало!

Заметив, что сыра не подействовала на него, что он сильный человек, эта женщина и ее муж решили усыновить его.

— Будь нашим сыном и погости у нас, отдохни перед дальней дорогой. Чтобы наша душа была твоей жертвой, мы будем относиться к тебе не хуже, чем к родному сыну,— попросили они вдвоем.

Мальчик не мог огорчить их, сказав «нет», он сказал «да» и некоторое время жил у них. Он, рассчитывая на свою огромную физическую силу и ум, стал вести себя [слишком] самоуверенно.

Настало время, когда он не давал слова сказать старшим.

Эта его привычка некоторым не нравилась, но они ничего не говорили ему.

Каким-то образом стало известно, что он родился от служанки, но никто ему об этом ничего не сказал.

В этом нартском ауле был один злоязычный человек по имени Злоязычный Гилястырхан, л благопожелания, и проклятия его исполнялись. [Однажды], когда

он с кем-то стал грубо разговаривать, Рачыкау оборвал его. Рассердившись и на него, Злоязычный Гилястырхан сказал:

— Является сюда всякий, родившийся от служанки, и ставит из себя кого-то, слова нам не дает [сказать]!

Услышав это, Рачыкау рассердился и погнался за Гилястырханом. Этот догонял, тот убегал, [и так] добежали они до крепости Злоязычного Гилястырхана.

[Гилястырхан] вбежал в крепость, все двери и окна позакрывал, а Рачыкау не смог найти ни двери, ни окна, чтобы войти.

Тут у Рачыкау остановилось дыхание, он растянулся перед дверью [на улице]. Без еды, без воды лежал там полных три месяца, никто не мог определить, мертв ли, жив ли он.

— Выходи, [он] умер! — крикнули Злоязычному Гилястырхану слуги.

— Ой, он не умер, разрежьте его пятку, если мозг посинел, то выйду,— сказал Злоязычный Гилястырхан.

— Почему ты не веришь нам?! У него [уже] тело сгнило,— ответили слуги.

Злоязычный Гилястырхан спустился из своей крепости, подошел близко к трупу Рачыкау и только стал снимать с него кольчугу, как Рачыкау ожил, вскочил и вытащил свою саблю.

А Злоязычный Гилястырхан побежал по направлению к своей крепости.

Рачыкау бросился за Злоязычным Гилястырханом, и, когда Гилястырхан стал входить в дверь, Рачыкау ударил его саблей и отсек ему макушку. Но все же Злоязычный Гилястырхан спасся бегством.

— Молния ударила, молния ударила, молния ударила! — закричал Злоязычный Гилястырхан.

Рачыкау, услышав эти слова Злоязычного Гилястырхана, сказал:

— Если у меня нет такой силы, как у молнии, я тут же умру! — сказав так, упал и тут же умер.

А Злоязычный Гилястырхан на то место головы, которое было отсечено саблей, сделал заплатку из меди. Говорят, что после этого он жил еще много лет.