НАРТЛА! МАЛКЪАР - КЪАРАЧАЙ НАРТ ЭПОС
НАРТЫ! ГЕРОИЧЕСКИЙ ЭПОС БАЛКАРЦЕВ И КАРАЧАЕВЦЕВ

ПЕРЕВОДЫ

IV. ДЕБЕТ — АЛАУГАН — КАРАШАУАЙ

Мать нартов звали Сатанай, сыном Сатанай был Алауган¹Это единственное сказание, где Алауган выступает сыном Сатанай.. Алауган состарился без жены. Сатанай, не найдя другого выхода, [однажды] попросила [аульных] детей, играющих в альчики:

— Дети, когда Алауган будет проходить мимо вас, [сделайте вид, что вы] поссорились и спорите [из-за альчика. Пусть один из вас скажет]: «Чтоб мне, как Алаугану, состариться без жены и остаться без наследников, если этот альчик не мой».

Когда Алауган услышал это, он, рассердившись, пошел к своей матери Сатанай и сказал:

— Анам, я отправляюсь искать себе жену.

Когда он во всем снаряжении ехал по дороге, увидел огромную великаншу, которая строила дорогу. Он, боясь подходить к ней, приостановился, раздумывая, как ему быть. Потом решительно направился в ее сторону. Великанша работала, закинув свои груди за спину. Алауган, подбежав, прикоснулся губами к ее груди. Великанша, потянувшись назад, схватила и положила Алаугана в рот. Она чихнула, и Алауган выпал ей в руку. Она сказала:

— Ой, сын мой, неожиданно ты стал моим ребенком, а так каким лакомым кусочком был бы ты для меня.

На это Алауган ответил:

— Ой, анам, и ты неожиданно стала моей матерью, а так одним ударом [убил бы] тебя.

Потом великанша спросила:

— Сын человечий, зачем ты бродишь?

— Я ищу себе жену,— ответил [Алауган].

— Пойдем ко мне, если тебе понравится, у меня есть дочь,— сказала эмегенша и пригласила его домой.

Дома она испекла семь [огромных], с мельничные жернова, гыржынов и положила их перед ним. Они [зарезали и] освежевали пятилетнего быка, сварили и съели его вдвоем. Кости же со словами: «Девушки очень любят грызть кости» — бросили в чулан. Дочь [великанши] в это время находилась там.

Утром девушку нарядили и отдали Алаугану. Алауган взял ее и привез к себе домой.

Эта великанша стала через каждые семь недель рожать по семь детей и тут же их съедать.

Ее свекровь Сатанай, [чтобы обмануть сноху и выкрасть ребенка], стала ругать ее:

— Ты [в сакле] на соломе, покрытой кошмой, рожаешь, это позор. Мы же в дымоходное отверстие рожали.

Прошло время, перед очередными родами сноха Сатанай, жена Алаугана, взобралась [на саклю]. Сатанай же, взяв щенка, стала ждать внизу у очага. Когда великанша родила и ребенок упал через дымоходное отверстие [вниз], она подбросила [вместо него] щенка, взяла ребенка, унесла и спрятала [его]. А великанша прибежала и съела щенка.

Сатанай поставила люльку на вершине Минги тау и стала воспитывать ребенка там. Она [время от времени] поднималась на Минги тау [и навещала ребенка].

Там, [на вершине], был и один конь. Коня звали Гемуда. Этот конь выходил из глубокого озера, которое находилось на вершине Минги тау, пасся вокруг озера и снова погружался в озеро. Вода этого озера была целебной, говорили, что [человек], выпивший из этого озера, будет бессмертен и проживет до конца света.

Бабушка воспитала Шауая на вершине Минги тау. У Шауая была шапканевидимка. А Гемуду он поймал и взял себе. Шауай знал язык Гемуды, а Гемуда мог говорить человеческим языком. Гемуда, когда хотел, мог принять облик невзрачного, шелудивого или богатырского коня. Шауай же мог принимать образы хромого старика, прекрасного [юноши], джигита²В других национальных версиях Нартиады мотив оборотничества Карашауая нами не обнаружен..

[Однажды] Гемуда сказал Шауаю:

— Я могу превращаться и в красивого коня и принимать облик шелудивой клячи без гривы. Ты тоже принимай тот облик, который будет под стать моему. Надень свою шапку-невидимку, [и отправимся в дорогу]. Если ты будешь достойным всадником, и я буду тебе достойным конем.

Гемуда с Шауаем играючи перепрыгнули через Минги тау к Черному морю, оттуда перепрыгнули к Северному морю *. Когда [Шауай] перепрыгивал [через] Минги тау, он ударил своим мечом по его вершине и сделал его двуглавым. Дочь хана, увидев это, влюбилась в него.

В один из дней Гемуда сказал:

— Шауай, возьми свою шапку-невидимку, [и поедем к] кузнецу Дебету. Сделай у него седло и три стальные подпруги и садись [на меня]. Я [превращусь] в черногривого [скакуна], а ты стань статным богатырем. А теперь зажмурь глаза, я сейчас прыгну на расстояние, равное трем дням и трем ночам пути, и при этом земля подо мной сожмется.

Шауай, надев на Гемуду сделанные кузнецом Дебетом седло и подпруги, выехал на равнину. На этой равнине [он увидел] юношей, оспаривавших на скачках право жениться на дочери хана. [Увидев их], Гемуда превратился в шелудивого, безгривого коня, а Шауай — в хромого старика в желтой бурке.

Юноши отправились в трехдневные скачки. Шауай поскакал за участниками скачек и догнал [их]. На скачках он [намного] опередил их. Победив [их], он женился на дочери хана. Потом он и его конь приняли свой прежний вид.