Махти Джуртубаев - Ёзден адет: этический кодекс карачаево-балкарского народа Тенгрианство и тюрки

Первые публикации карачаево-балкарского нартского эпоса (в прозаическом переводе на русский) принадлежат П. Острякову (Вестник Европы. Август 1879 года. Кн. 8) - всего четыре отрывка из нартских поэм. Вот начало первого отрывка:

«Как только Творец создал Кавказ и лучший его перл, величественный Эльбрус, то и дозволил у подножья этой горы селиться людям; первыми поселенцами были Ной со своим семейством, ковчег которого, после всемирного потопа, остановился на Эльбрусе. Мало-помалу селения разрослись, но у подножья Эльбруса поселилось самое честное и воинственное племя, представителем (м. б., опечатка, вместо «предводителем»? - М. Дж.) которого был маститый старец Девет, обучивший своих соплеменников ковать железо. За трудолюбивую жизнь, честность и веру в Бога (отметим это. - М. Дж.) Девет был награжден девятнадцатью сыновьями-героями» (вспомним общее количество потомков Адама и Ноя, подозрительно близкое к этой цифре; среди 19 сыновей Дебета есть и кузнец, и пастух, и земледелец, и каменщик, и табунщик и пр.).

К этим словам неизвестного певца-нартчи (исполнителя эпических песен) П. Остряков сделал примечание: «Горцы (карачаево-бал-карцы. - М.Дж.) положительно убеждены, что Ноев ковчег остановился на Эльбрусе. Одни указывают на впадину между двумя вершинами горы как на место, через которое прошел ковчег, а другие, более основательно, ссылаются на то, что одному из горцев, всходившему на вершину, удалось найти обрубок как бы обделанного дерева, и обрубок этот до сих пор хранится у них как святыня».

Старики убеждены в этом до сих пор. В Карачае находится месторождение меди, а в предгорьях Эльбруса, между балкарскими селеньями Хабаз и Кичибалыкъ - железная руда, с большим содержанием металла (до 65 %), и именно там находили и находят остатки небольших плавильных печей. Кроме того, на огромном Каменском городище (12 кв. км, на правом берегу Днепра), бывшем, вероятно, столицей Скифии (т. е. Гуннии-Хазарии) найдено множество следов кузнечного производства.

Вспомним много раз встречающиеся в средневековых хрониках и летописях утверждения тюрков, принадлежавших к разным племенам, что своим прародителем (т. е. первым царем или пророком, отцом духовным) они считают третьего сына Ноя - Яфеса или Яфета. X. Г. Короглы в своей известной работе «Огузский героический эпос» отмечал, что во всех источниках на персидском, арабском и турецком языках родословную огузов, как и других тюрок, ведут от библейского Ноя. Согласно Ат-Табари, праотцем тюрок был Тюрк, сын Яфета. Хазары говорили, что происходят от внука Иафета - Тогармы, сына Гомера, и т. д.

Современные исследователи видят в Гомере эпонима древних насельников Восточного Причерноморья - киммерийцев. Заметим, что один из византийских авторов (Иоанн Малала) писал, что тюрки-булгары -это те, кого раньше называли киммерийцами. Из всех библейско-корани-ческих патриархов, царей, пророков (Адам, Ной, Исхак, Якуб, Шохаиб, Аюб, Муса, Сулейман и др.) наиболее популярен в карачаево-балкарском фольклоре Ной (Унух-файгъамбар - пророк Нух). Кроме того, в древнем эпосе южных тюрков «Огуз-наме» Яфес (Иафет) назван предком героя-прародителя (царя) огузов Огуз-хана, который унаследовал от него волшебный камень «яда», с помощью которого мог повелевать погодой.

Можно, конечно, думать, что подобный взгляд родился у тюрков после знакомства с Ветхим Заветом. Но вряд ли все эти народы, жившие неблизко друг от друга, могли единогласно и независимо друг от друга придти к решению возводить свое происхождение (точнее, своих правящих династий) к одному и тому же сыну Ноя.

Вернемся к нартскому кузнецу Дебету. Его имя происходит от дып, дап, дел, топ и т. д. - «огонь» и бет - «огненноликий». Его постоянный эпитет -Алтын - «Золотой». С точки зрения мифологии все ясно - это одно из олицетворений солнца, солнечный кузнец. Возможно и другое объяснение. Шестерых братьев-родоначальников, людей выдающихся, могли звать алты дыпбет - «шесть огненноликих» (титаны?), что очень схоже с Алтын Дебет. Кузнец, в этом случае, «присвоил» титул всех своих братьев, заслонил их (такая же картина в эпосе, где о Дебете говорится во много раз больше, чем о его братьях, вместе взятых). Возможна и другая этимология. Tan означает «метина, пятно, рябина». Тапбет - «с рябинами на лице, рябой», что вполне естественно для кузнеца, имеющего дело с огнем и металлом.

С другой стороны, известно, что люди древности очень часто обожествляли выдающихся деятелей, пророков, царей, и т. д. Что, если речь идет о золотистом нимбе над головой пророка Иафета, может быть, обладавшем еще и прекрасной внешностью, произносившем огненные, горячие проповеди, когда слушателям казалось, что от лица его струится пламя веры? В иокающем пратюркском диалекте его имя звучало бы как Янбет, что как раз и означает «огненноликий». Предки карачаево-балкарцев произносили бы Дапбет, Депбет, Дебет «огненноликий». Или Джанбет, что имеет то же значение. Но яп бет означает как раз еще и «закрывший лицо» - не оттуда ли в Библии упоминание, что Сим и Иафет вошли в шатер Ноя пятясь, не глядя (закрыв лица)? Кроме того, япы, жапы означает в тюркских «лицо, облик», как и слово бет (ср. вторую часть имени Иапет-Иафет).

Имя Дебета связывалось в народном сознании с неопределенно долгим периодом каких-то глобальных катаклизмов. В нартском эпосе говорится: «Когда Кайнар-тейри (бог солнца) сотворил землю, она вся дрожала, моря были неспокойными, вздымая волны». По просьбе Дебета и нартов бог вбил в землю горы, как клинья (или гвозди) и землетрясения и штормы прекратились» - еще одно следствие неутомимой народной этимологии: чу к, чок означает «верхушка, вершина, высота, острие». (Отсюда, скажем, чукуйбаш - «остроголовый», чу куй - «кончик», чууана (от чувана, чугана) - «святилище на вершине горы» или «святилище-холм» (но чугъана, чыгъана - «колючий кустарник»; поэтому скифы воздвигали холм-святилище из колючек, втыкали на вершине меч-острие и поклонялись ему; ср. русское «чваниться» - «превозноситься, возвышаться».) Но отсюда же и чюй «гвоздь, клин», производное от чук. В сказании явно говорится о послепотопном времени, когда мир как бы творился заново.

После потопа люди должны были какое-то время жить в пещерах (как, вероятно, и спасались в них во время грандиозного катаклизма). В нартском эпосе есть сказание о рождении Дебета, начинающееся словами:

Вряд ли речь идет о жизни каких-то первобытных, пещерных людей, о том, что было много тысяч лет назад. Кроме того, на наш взгляд, в текст вкралась ошибка. Сито не могло не быть деревянным. Скорее всего, произошла замена: агъач челек болгъанда «а ведра деревянные» было принято за агъач элек болгъанда.

Но есть один непогрешимый источник, который полностью снимает все наши вопросы. Замечательную догадку высказал (устно) художник И. X. Занкишиев: Дауд, несколько раз упоминаемый в Св. Коране, -это карачаево-балкарский эпический (нартский) кузнец Дебет (Деуэт, Дауат), который являлся и пророком. Это, на наш взгляд, совершенно верно, но с одной поправкой - в Св. Коране под одним и тем же именем (Дауд) упоминаются и царь Израиля Давид, и нартский (пратюркский) кузнец и патриарх Дебет (Деуэт).

Дауд назван в Св. Коране отцом Сулеймана, царем. Он убил в единоборстве Джалута (Голиафа), напавшего на Талута (первого иудейского царя Саула). Конечно, все исследователи видят в нем иудейского царя Давида, отца царя Соломона. Но вот нам встречается нечто иное:

Но разве библейский царь Давид занимался кузнечным делом, был оружейником и рудознатцем? Разве железо делалось в его руках мягким? Нет, в юности он был пастухом, искусно играл на гуслях, услаждал слух царя Саула. Затем он же спасался от преследований царя, вел жизнь изгнанника, воевал с филистимлянами, отбивал чужих жен (Навала и Урии Хеттеянина), а после гибели Саула занял престол и завоевал Иерусалим. Написал книгу замечательных псалмов. Но к железу и к изготовлению кольчуг он никакого отношения не имел. Более того, когда перед поединком с Голиафом царь Саул одолжил ему свои доспехи, Давид даже носить их не захотел, сказав, что непривычен к ним. И никакие горы ему не служили. И птицы вместе с ним хвалу Господу не возносили.

А теперь сравним то, что говорится в Коране о Дауде, с тем, что сказано в эпосе о Дебете:

Ол хар затны тилин билгенди. Хапарлагъа кёре, Дебет, нартла бла оноулашып, Къармур таулагъа кетгенди. Ол анда ташланы хар тюрлюсюн алып, къолу бла сыгъып, сынай келип, бир къаралдым, ауур, жылтырауукъ ташны сыкъгъанда, андан темир тамычыла акъгъандыла. Дебетге Кюн Тейри темир ташланы, тылы кибик, жумушакъ этгенди. - «Он знал язык всего и вся. По рассказам, Дебет, посоветовавшись с нартами, отправился в горы Кармур. Там он брал разные камни и сжимал в руке, чтобы узнать, что в них, и когда сжал какой-то темный, тяжелый, блестящий камень, из него потекли железные капли. Кайнар-тейри сделал для Дебета железные камни мягкими, как тесто».

О том, что Дебет ковал панцыри и кольчуги, в эпосе говорится много раз. В горы он ходил часто, в поисках руды, прикосновением руки узнавая, что содержится в каждой породе. А вот окончание песни о сотворении Дебета-первочеловека:

О Дебете же сказано, что он знал язык птиц, называемый (не только в эпосе) къаргъа-къузгъун тили - «язык ворон и воронов», по другому именованию - къуш тили «птичий язык», что полностью созвучно куш тили, кюч тили - «язык силы». О том, что младенец Ёрюзмек выпал из нутра расколовшейся при ударе о землю железной кометы, ему рассказал старый орел. Кроме того, в слове махтау «хвала, прославление» содержится слово «гора» - may. Мах, макъ - арх. «голос». В Св. Коране ничего случайного нет.

Дебет, по эпосу, жил в пещере, где находились копь (иштенек) и сокровищница нартов - Накъут Дорбун «Яхонтовая пещера». Ею пытался овладеть могущественный царь Кёсе-Бурунгук, властитель какой-то страны то ли в Закавказье, то ли в Малой Азии (возможно, это искаженное иранское имя владетеля, сохранившееся в двуязычной надписи из Армази, в Грузии, - Ксе-Фарнуг). Однако на Кавказе яхонты никогда не добывались. Скорее всего, и сокровищ никаких в пещере не было, а ее название - слегка деформированное Нар-къут Дорбун -«Пещера солнечной благодати». Вполне вероятно, что она являлась главным тенгрианским святилищем пратюрков, и в ней избранные проходили высшее посвящение.