ИЗВЕСТИЯ КАРАЧАЕВСКОГО НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОГО ИНСТИТУТА Т.VII

Обществоведение

Недавно вышла в свет обновленная версия атласа вымирающих языков, изданного ЮНЕСКО. Судя по приводимым данным, 2500 из 6900 языков мира находятся под угрозой исчезновения. При расчете жизнеспособности языков ЮНЕСКО использует девять критериев – по числу носителей, передаче языка от поколения к поколению, доступности учебных материалов, отношению к языку внутри общества и др. Собственно степень такой угрозы классифицируются по 6 категориям: "находится в безопасности", "положение вызывает опасение", "язык находится под угрозой исчезновения", "язык находится в серьезной опасности", "язык находится в критическом состоянии", "язык исчез". В нашей стране в зоне риска оказались 136 языков и в числу вымирающих на Северном Кавказе включены язык горских евреев джухури, адыгейский, кабардино-черкесский, карачаево-балкарский, ингушский, чеченский, абхазский, осетинский языки и др.

Следует отметить, что при оценке жизнеспособности языков учитываются также отношение к нему самого общества и государства.

Видимо, тему данной статьи можно было обозначить иначе, констатируя заключение нового атласа ЮНЕСКО: «Карачаевский язык под угрозой исчезновения». Но здесь название «Карачай под угрозой исчезновения» выбрано сознательно, поскольку вне языка исчезает этнос как таковой. Остатки этноса вне родного языка – это этнографическая агония. Не принадлежу к тем, кто с прекраснодушием и олимпийским спокойствием в ученой аудитории может пространно рассуждать о том, что, дескать, прогнозы ЮНЕСКО – плод радикального воспаленного сознания европейских инстанций, а все не так, стоит подписать очередное постановление правительству и проблему исчезновения языков народов КЧР, как и других национальных языков народов России, тут же можно решить. К сожалению, как показывает мировой опыт, в условиях современного индустриального мира языки малочисленных народов мира бытуют только в узком пространстве этнографического (фольклорного) элемента курортно-туристического кластера экономики, да в пресс-релизах гуманистических календарных мероприятий таких международных институтов, как ЮНЕСКО, ФУЕН и их континентальных аналогов.

Печальна дилемма, которую глобальный рыночный мир предоставляет современным малочисленным народам России, так опрометчиво – через шоковую терапию – шагнувшей из «плановой экономики социализма» в пропасть капитализма. Либо замкнуться в своем узконациональном контексте традиционного патриархального экономического уклада. Либо – в космополитическом угаре, игнорируя все свое национальное, быть рыночно успешными, не заботясь ни о языке, ни о других компонентах суверенитета национальности.

Приходится сожалеть об игнорировании властями современной России опыта советской поры, когда именно в плановом порядке (опираясь на интернационалистский тезис о развитии языка и культуры каждой социалистической нации и народности в условиях «развитого социализма») предпринимались огромные усилия в этом направлении. Именно благодаря такой политике, мы, малочисленные народы России, возродились, сумели создать национальную интеллигенцию, обрели алфавиты, науку, литературу, чему способствовали издательства, НИИ истории, языка и культуры, свои автономии, наконец…

В сегодняшней демократической федералистской России нет даже министерства национальностей. И это в стране, где проживает почти 200 народов, говорящих на 196 языках!? Нам отвечают: функции, мол, министерства национальностей переданы министерству регионального развития. Лингвисту очевидно, в какой контекст переведена проблема: национальное подменено региональным. На что тоже следует демократическая реплика современных федералистов: все нормально, все функции сохранения языка и культуры народов переданы не места, в регионы-субъекты РФ, что там, в регионах намного сподручнее решать такие национальные вопросы и т.д. Приходится как школярам доказывать, что это, мягко говоря, самообман. Решение данной проблемы немыслимо в условиях нашего, дикого капитализма, когда большинство регионов РФ глубоко дотационны – в региональных бюджетах только крохи закладываются на издание учебников, содержание научно-исследовательских институтов, библиотек, музеев, институтов переподготовки учителей и т.д. К тому же сокращаются уроки родного языка, в местных педагогических вузах нет наборов будущих учителей родного языка и литературы, сами языки и сфера их употребления ушли в быт, повсеместно закрыты учебно-педагогические издательства… Достаточно здесь привести в пример нашу единственную национальную газету «Къарачай», выходящую два раза в неделю – с устаревшими неактуальными новостями. Союзы писателей и журналистов превращены в некие профсоюзы, не имеют ни средств, ни своих изданий. Книгоиздание заведено в тупик…

Создается впечатление, что вся проблематика национального сосредоточилась именно в этнографическом аспекте интересов политологических центров и сообществ, которым несть числа. В результате в общественных науках господствуют псевдонаучные практики, профанируется все и вся. Настоящим ученым пробиться даже в печать стало невыносимо тяжело и экономически невозможно. В глобалистской экономике – все по Хантингтону – конфликт цивилизаций. Голая констатация, ничего более. Возражаешь – значит, ты на стороне отстающей, так сказать, нецивильной части, от которой все угрозы современному миру (и экстремисты, и террористы и, Бог весть еще, что и кто).

Состояние национальных языков и культуры – это, условно говоря, внешняя сторона нашей «Стены плача». Но есть и внутренняя. Не случайно в аннотации к новому атласу ЮНЕСКО говорится: «При оценке жизнеспособности языков учитываются также отношение к нему государства и самого общества. Государство может поддерживать или игнорировать языки, поощрять или не поощрять их изучение, стимулировать ассимиляцию, принуждать к ней, запрещать использование недоминирующих языков». Отношение государства к проблематике национального, озабоченного интересами только пресловутой Вертикали власти, очевидно. Но само наше общество, республики, в узком контексте – карачаевское общество, что мы сами предпринимаем для противостояния реальному угрожающему состоянию нашего языка, шире – культуры? Насколько мы сами адекватно реагируем на этот вызов, скажем, судьбоносный вызов – на угрозу исчезновению своего языка, а значит – и этноса, такого цивилизационного феномена, как Карачай? Напомню, в методиках ЮНЕСКО, к исчезающим относят языки, угроза исчезновения которым определена сроком жизни одного поколения. Этнографы для одного поколения отводят 28-33 года, и разве степень владения родным языком нашей современной молодежью, даже теми, кому сегодня 25-45 лет, не подтверждают эту угрозу?

К сожалению, общество спит, отдельные крики и стоны о помощи, раздающиеся откуда-то снизу, от учителей родного языка, вузовских кафедр – региональная власть не слышит, а если и слышит – не придает такого значения, чтобы, засучив рукава, начать исправлять положение. Уже стало притчей, что в течение последних 20 лет не издаются новые учебники на карачаевском языке. Нет набора на факультетах родных языков. Ученое сообщество подавлено экономически, нет центра силы, куда можно обратиться за помощью и, собственно, где можно ее получить. Более того, мы дошли до того, что, по последней переписи населения, более 12 % карачаевцев родным языком считают русский. А многочисленные родительницы пишут в школах заявления на имя директоров и заведующих районо с просьбой освободить их детей от изучения родного языка.

Мне представляется актуальным трубить во весь голос об угрозе исчезновению карачаевского и других народов республики. И, нужно сказать, что именно мы, карачаевцы, оказались в этой связи в самом отчаянном положении. Нехватку учебников, например, черкесы компенсируют за счет завоза их из КБР, Республики Адыгея, ногайцы – из Дагестана, абазины – из Абхазии. Карачаевцы не могут использовать даже балкарские учебники, так как наши братья-балкарцы с 1965 г. в письменной практике используют не литературный, а диалектный формат, где употребляется «ж» вместо «дж», «п» - вместо «б» и т.д. Говорят, что великий наш лингвист Умар Баблашевич Алиев по возращении из Фрунзе, увидев этот переход, сказал в сердцах, что «подлее этого нельзя было придумать для разобщения карачаевцев и балкарцев». (До второй половины 1960-х годов использовался для изучения карачаево-балкарского языка единый учебник, составленный именно У.Б.Алиевым).

Не сгущая краски, хотелось бы подчеркнуть, что сегодня мало кричать «Караул!», обозначать все ошибки и недостатки в этой языковой проблеме. Ведь очевидно, вместе с языком в таком же страдательном положении оказались все стороны культуры карачаевского этноса. Нужна специальная научно-практическая конференция, в работе которой должны участвовать представители всех организаций, научных заведений, учительства, общественности и властей, чтобы проблема языковая высветила все остальные, и чтобы назавтра, никто и ни в какой аудитории, не поднимал поистине трагично звучащую тему «Карачай под угрозой исчезновения».