История взаимоотношений балкарцев с этнографическими группами грузин, своими корнями уходят в далёкое прошлое. Эти отношения нашли отражение в устном народном творчестве - в легендах, преданиях и песнях. Например, в балкарской легенде о двух братьях Басияте и Баделяте содержатся сведения о сванах, которые жили среди "таулу". В то же время в легендах сванов отмечаются, что сваны пришли в места современного расселения со стороны Балкарии. Эти предания, на мой взгляд, отражают весьма тесные этногенетические и культурно-хозяйственные отношения балкарцев (также как и карачаевцев, составляющих с балкарцами единый этнос - "Э.") со сванами.

Взаимоотношения со Сванетией

О наличие сванского этнического компонента на северных склонах писали многие путешественники и исследователи. Балкарцы сванов называют "эбзе", а сваны балкарцев - "савиар". Языковеды отмечают, что в горах и в предгорьях Балкарии имеются ряд топонимов, которые переводятся со сванского языка. Исследователи Харадзе и Робакидзе на конференции по происхождению балкарцев и карачаевцев в своём докладе отмечали, что за этнокультурными параллелями, которые имеются между балкарцами и сванами, скрывается единая культурная область "органической частью, которой были балкарцы". Для выявления наиболее ранних свидетельств о контактах балкарцев с жителями южных склонов кавказского хребта, можно привести пример с надписи на золотом кресте из церкви в Цховати, где говорится о нападении балкарцев на грузинскую церковь в г. Цховати, что в Имеретии и пленении здесь грузинского религиозного деятеля, которая произошла примерно в XV веке. Это первое упоминание о балкарцах в документах. Впрочем, история взаимоотношений обоих народов имеет больше позитивных, мирных страниц, чем военных негативных.

В Холаме и в Безенги путешественник начала XIX века Ю. Клапрот обнаружил сванских жителей, которые разговаривали "на татарском и имеретинском языках и одевались по-имеретински". Отчасти это свидетельство подтверждается фамильными легендами некоторых фамилий - выходцев из этих обществ - Рахаевых, Холаевых, Аттоевых, Ольмезовых, Жабоевых, Махиевых, Боттаевых и других, где говорится, что их предки по каким-либо причинам покинули Сванетию или Рачу и поселились в Балкарии. Однако, на наш взгляд, необходимо иметь в виду, что в более ранние времена, балкарцы при неблагоприятных ситуациях, как например, эпидемия, внешняя агрессия или кровная месть, часто перебирались в горную Грузию. Многие сванские и Рачинские наши информанты это подтверждали. Многие из них после стабилизации возвращались в Балкарию. Существовала и обратная миграция. Так, по посемейных списках 1886 года в Холаме проживали несколько семей под фамилией Эбзеевы, а в Баксанском ущелье жили Чаркуяновы. Балкарская пословица "Эбзени тау тыймаз" - "Свану горы не преграда", говорит об интенсивности межэтнических контактов. И сегодня, балкарцы-старики часто упоминают о людях, которые "так быстро переходили через перевалы, что хычины (пироги) горячими доставляли в Грузию".

О глубокой сванско-балкарской этногенетической общности, на мой взгляд, свидетельствует сходства в некоторых областях духовной культуры и, в частности, в охотничьей традиции. Ведь охота, наряду с собирательством, была древнейшим занятием человека. У балкарцев бог охоты называется Апсаты, у сванов Апсат. Фольклор обоих народов изображают его длиннобородым старцем, одетым в длинную серую шубу. У обоих персонажей есть дочери, которые играют важную роль в охране животного мира. Грузинская исследовательница Вирсаладзе отмечает, что более красноречиво о сванско-балкарской общности говорят фольклорные мотивы о трагедии охотника - Бийнёгера у балкарцев и Беткила у сванов. Оба охотника становятся жертвами дочерей Апсаты, из-за проклятий которых они застревают на высокой скале. К обоим на помощь приходят односельчане и в их числе возлюбленные, по просьбе которых они бросаются со скалы. Беткили и Бийнёгер погибают и в обоих версиях кончают собой протыкая себя ножницами. На мой взгляд, подобные, исключительно схожие мотивы, также говорят о едином этногенетическом субстрате обоих народов.

Большинство исследователей, говоря о ранних сванско-балкарских культурных взаимоотношениях, упоминают о башнях, которые стоят в В. Чегеме, в Безенги, Холаме, а некоторые причисляют сюда и башни в Верхней Балкарии. Действительно легенда о фамилиях Чегемских князей Балкароковых, Келеметовых, Кучуковых и Баразбиевых, гласит, что один из их родоначальников князь Ахтууган вызвал сванов и заказал им постройку этой башни для защиты от нападения кумыков, которые решили отомстить Ахтугану за то, что он насильно украл дочь Шамхала Тарковского. Легенда о башне "Акъ къала" в Безенги, строительство которой традиция приписывает знатной фамилии Рахаевых и которая считается одной из древнейших балкарских фамилий, указывает о генеалогические связи со Сванетией. На стене холамской башни, обнаружены грузинские надписи, что также говорит о влиянии здесь грузинско-сванской христианской традиции. Как отмечает исследователь Баразбиев М.И., богатые балкарцы тоже иногда приглашали сванов для строительства жилых домов.

На наш взгляд, наиболее ранние и устойчивые связи между балкарцами и грузинами, возникли в двух сферах - конфессиональной и торговой. Как известно, Грузия одной из первых в мире приняла христианство, и, ещё с периода раннего средневековья, неоднократно предпринимала попытки обращения соседних с ней областей в свою религию. Следы грузинской миссионерской деятельности можно наблюдать в Дагестане, Чечне, Ингушетии, Осетии, Карачае и в Балкарии. В Балкарии к ним можно отнести многочисленные церквушки, которые видели путешественники XVIII-XIX веков в горах Балкарии. В некоторых также сохранились надписи на грузинском языке. "Наличие грузинской церкви в районе распространения сванских башен, - отмечают Р. Харадзе и А. Робакидзе - по нашему мнению, говорят в пользу тезиса о наличии на территории современной Балкарии сванских поселений, характеризуемых незавершенным ещё процессом ассимиляции, протекавшим на балкарской основе. Весьма интересно, что слова, обозначающие на балкарском языке "храм" и "крест" - чууана и джор, восходят к грузинским "шуанэ" - сван и "джвари" - крест. Во всяком случае, грузинский фактор в христианизации древней Балкарии нельзя не признать, хотя и аланы, участвовавшие в этногенезе балкарцев, тоже приняли христианство, но уже через Византию. Кроме того, имеются ряд других схождений в названии месяцев года в балкарском и сванском календарях. Некоторая общность наблюдается и в традиционной семейной свадебной обрядности сванов и балкарцев, которую заметил ещё во второй половине XIX века английский горовосходитель Фрешфильд, указывая на обычай левирата характерной для сванов и балкарцев. Это же отмечал и М. Ковалевский, который собирал законы и обычаи горцев и который прожил несколько недель в Сванетии и в Балкарии.

Об этнокультурных контактах между балкарцами и сванами, на наш взгляд, свидетельствует и распространение среди сванов нартских сказаний, в то время как в других районах Грузии, расположенных далеко от Балкарии, они отсутствуют. Исследователь Лавров Л. И. в своих этнографических заметках отмечал, что войлочное производство в горной Грузии - результат влияния тюркского мира и в частности карачаевцев и балкарцев. О тесных сванско-балкарских связях говорят и многие старинные историко-героические песни балкарцев и карачаевцев - "Бекмырзалары", "Къайсынла", "Мызы бла Зорт", "Орусбийлары", "Эмина", "Къарча" и др. Даже в песнях, посвященным взаимным набегам, говорится о знании языков и друг друга жителями обоих народов. Некоторые песни свидетельствуют о военных союзах между владетельными фамилиями балкарцев и карачаевцев и сванов. Так, в легендарной песне о говорится, что при нападении кызылбеков, предводитель карачаевцев Къарча вызвал на помощь сванов, которые прибыв в значительном числе, прогнали агрессоров. Такие же отношения были у балкарской владетельной фамилии Урусбиевых с князьями Нижней Сванетии Дадашкелиани. Последние активно помогали Урусбиевым в отражении нападения Атажукиных - кабардинских князей, которые стремились захватить приэльбрусье, где они могли бы устроить себе "крепкие" места, на случай иноземной агрессии. Об одном примере сванско-балкарского боевого содружества писал балкарский историк Мисост Абаев. Он отмечает, что балкарский князь Урусбиев Исмаил, узнав о том, что кабардинские князья Атажукины совместно с чегемскими князьями задумали нападение на Баксан, позвал на помощь своих родственников - сванских князей Дадашкелиани. "Родство с воинственными и сильными соседями сванетскими князьями принесло громадную пользу Урусбиевым - пишет Абаев М., - они отчасти обязаны им сохранением за собой своих владений, в те времена, когда всё зависело от силы. Чегемские и кабардинские союзники были разбиты, причём многие князья Чегема были убиты и ранены, а Атажукины спаслись бегством.

Мирные, добрососедские отношения балкарцев с княжеской Сванетией, чаще всего подкреплялись династическими браками владетельных фамилий Урусбиевых, Крымшамхаловых, Абаевых, Балкароковых и других с княжескими фамилиями Сванетии Дадашкелиани, Геловани, Гардапхадзе. Многочисленные тому примеры приводят в своей работе исследователи Баразбиев М.И. и Лайпанов К.Т.

Многие балкарские владельцы рассматривали и использовали Закавказье в качестве альтернативы Кабарде, когда отношения с Кабардой портились или если Кабарду охватывали феодальные междоусобицы, балкарцы иногда на зиму перегоняли мелкорогатый скот в Грузию, где к весне чаще всего продавали его. Более сложные отношения у балкарцев сложились с жителями Вольной Сванетии. Как свидетельствуют фольклорные предания и исторические сведения, представители мулахско-мужальского общества нападали на животноводческие стойбища балкарцев и даже на селения. О самом крупном известном набеге сванов на Чегем пишет Баразбиев М.И., когда около 300-400 человек сванов во главе со старшиной Касбулатом и его сыном, напали на чегемские коши и угнали сотни голов скота, убив и ранив нескольких человек. "Старшина Чегемского общества, лично посетивший после этого события селение Мулах, отмечал, что угнанный скот находился во всех домах селения в количестве не менее пяти штук. По его требованию он получил от помощника Лечхумского уездного начальника титулярного советника Эристова 402 головы баранов и коз, 22 головы крупного рогатого скота и одного осла. Прочий же скот был оставлен в Мулахе в качестве арендной платы за пастбища Мелешки. Этот документ примечателен тем, что и сваны и балкарцы арендовали друг у друга земли. Об этом же писал и В.Я.Тепцов. Подобные случаи были и в других обществах Балкарии. Основоположник балкарской поэзии Кязим Мечиев в своей поэме "Сары къош" (жёлтый кош), написанной на основе реальных событий описал случай, когда сваны из "Мулах - Мужала" напали на коши безенгиевцев и угнали много скота, убив шестерых пастухов. На прошедшем в Безенги сельском сходе многие жители предлагали идти войной в Сванетию, чтобы отомстить им за смерть людей. Тем временем в Сванетии происходили интересные события. На сельском сходе здесь приняли решение передать безенгиевцам убийц и скотокрадов, которых сразу же арестовали. В Безенги решено было отправить делегацию в десять человек и связанных по рукам преступников. "Балкарцы такой же народ как мы - говорил один из старейшин села Мужал - живёт своим трудом, своим потом зарабатывает себе хлеб. Мы как два камня прислонившиеся друг другу", - сказал он. Угнанный скот также был собран и делегация отправилась в путь. Вскоре обе группы - безенгийская и сванская, встретились на перевале. Встреча была тёплой - отмечается в поэме, и по уговору сванов балкарская делегация отправилась гостить в Мужал. Здесь они были тепло приняты, и в честь их были устроен праздник. Затем их, с почестями и возвращённым скотом проводили до перевала. Примечательно, что сами скотокрады были переданы балкарцам.

Такие эксцессы всё же не были определяющими во взаимоотношениях обоих народов, т.к. мирные, добрососедские отношения были взаимовыгодными. Торговые и личные отношения у обоих народов были на довольно высоком уровне. Взаимовыгодные куначеские отношение балкарцев со сванами и рачинцами, толкали обе стороны на мирные способы разрешение подобных ситуаций.

Взаимоотношения с Рачей Имеретией

Кроме Сванетии, балкарцы издревле имели тесные контакты с другими историческими областями Грузии. Судя по материалам середины XVII века, между владельцами Балкарского общества и имеретинскими царями были устойчивые добрососедские взаимоотношения. Так, в составе делегации имеретинского царя Теймураза в Москве был балкарский владелец Артутай Айдеболов, который пробыл в Москве целый год. По другим документам 40-х гг. XVII века, отношения балкарских владельцев с имеретинскими и рачинскими князьями также были довольно тесными и стабильными. В одном из этих документов говорится, что имеретинский владетельный князь Александр приглашал русских послов в Грузию, на крещение сына балкарского владельца Айдаболова. Тот факт, что такой известный политический деятель Грузии как князь Александр имел довольно близкие отношения с балкарскими князьями, является свидетельством очень высокого статуса владетельных фамилий Айдаболовых и Абаевых. Послы Толочанов и Иевлев отмечали, что на берегу Риона (р. Риони - автор) находится "городок, который имел балкарский владелец Алибек (Абаев - авт.)". В балкарской песне "Бекмырзала, Къайсынла" говорится о том, как искали невесту Жабо-Бию и родственники говорили: "Может, нам отправиться за горы (т.е. в Рачу - авт.), к фамилии Бийнёгеровых - знатных людей. Ведь из них получаются хорошие родственники". Может в упоминании русских послов речь идёт именно об этих самых Бийнёгеровых? Во всяком случае, мы можем здесь утверждать, что в Сванетии и в Раче периодически образовывались - балкарские диаспоры. Исследователь Волкова Н.Г. упоминает о "малкар эбзе", "бызынгы эбзе", "чегем эбзе", которые проживали за горами. Косвенным тому доказательством являются сведения Р. Харадзе и А. Робакидзе о том, что в генеалогиях сванских фамилий 6-7 поколений назад встречаются тюрско-балкарская ономастика: Мырза, Алмырза, Атмырза, Шахмырза, Бекмырза, Биймырза, Хемза, Джамбулат, Джауба, Ахым, Кучук и др. Во всяком случае то, что в Сванетии встречаются балкарские топонимы подтвердили многие информанты. Характерно, что многие балкарские фамилии считающие себя выходцами из Сванетии переводятся на балкарский язык - Атмырза, Шахмырза, Каракыз, Мырза, Байда, Ельмез и другие.

Тесные контакты балкарцев и сванов в сер. ХIХ в. привли к тому, что некоторые сванские князья начали принимать мусульманство, а балкарские, чтобы жениться на сванских княжнах - креститься в христианства. Одного из обращенных в ислам Дадашкелиани - Отара другие Дадашкелиани попытались лишить имения Бечо, правда безуспешно.

Наибольший импульс двусторонним отношениям придавали торговые отношения. Гильденштдетд и Клапрот в середине XVIII и в нач. XIX вв. отмечали, что их - (балкарцев) - главная торговля производится в Радча и Они в Имеретии, которые отстоят на пятьдесят пять вёрст от главного селения называемого Уллу Малкар. Такое же положение было и в течении всего XIX века. Бларамберг в 20-е гг. XIX в. отмечал, что балкарцы привозили в Они (балк. Он-къабакъ) продукцию ремесла и скот, который сбывался в местных рынках в большом количестве. Тульчинский, видный знаток балкарского быта отмечал что "главными покупателями рогатого скота (балкарского - авт.) являются имеретины Рачинского уезда Кутаисской губернии и соседняя Сванетия. Первые, почти каждый год закупают большие гурты скота и перегоняют их через перевал Штула (правильно Уштулу - авт.), вторые кроме покупки, стоят в качестве работников у горцев получают большую часть скота в виде оплаты; главным поставщиком для сванетов является - Баксанское ущелье. Н.Ф. Грабовский отмечал, что почти весь свой скот горцы (т.е. балкарцы - Дж) сбывают сванетам. Здесь же прдаются излишки домашних потребности по шерсти. Интересные данные приводит М.З. Кипиани: "Сванеты находят некоторый заработок в Баксанском ущелье, и их всегда можно найти здесь сотнями. Некоторые грузинские горцы отдавали своих детей внаем на различные работы в Балкарские общества. "Рачинцы - отмечает тот же Кипиани М.З. - отдают даже своих мальчиков в услужение горцам на самых невыгодных для себя условиях. Так, например, мальчик лет десяти за семилетнюю службу получает всего около двадцати коз и по окончании срока весьма счастливый отправляется домой. Весь интерес в данном случае заключается в том, что мальчик изучает язык и заводит знакомства и близкие отношения с карачаевцами и балкарцами - что очень важно для него, так как, опираясь на них, он впоследствии может вести торговлю. Таким образом закладывались основы для будущих межэтнических отношений, т.к. торговые и отходнические связи с балкарцами для имеретинцев и сван было жизненно важно".

По сообщению другого исследователя Тепцова В.Я., многие жители Рачи имеют торговые связи с Балкарией, открывая "свои убогие лавчонки в некоторых обществах и нанимаются в батраки к горским узденям". Многие из них, женившись на балкарках, обращались в ислам и оставались в Балкарии. Многие сванские торговцы приводили в Балкарию лошадей мегрельской и грузинской пород, грузинский щёлк, который очень высоко ценился и приобретался в основном женами и дочерьми балкарских владетельных фамилий, а также сборные и литые казаны, подковы, сушеные фрукты, металлическая посуда, грузинские керамические изделия, которые в большом количестве изготовлялись в Имеретии. Взамен они получали куски домотканой шерстяной материи, войлочные ковры, скот. Особенно в Сванетии ценились балкарские быки, которые были крупнее и мощнее сванских пород. Климат Сванетии, известный своей влажностью, а также отсутствие обширных пастбищ, не давали возможности сванским скотоводам заниматься овцеводством в больших масштабах. В связи с тем, что грузинским торговцам небезопасно было переходить перевалы с деньгами и товарами, а также тем что в горах ходили немало абреков, как сванов, так и балкарцев, многие из этих торговцев вынуждены были получать покровительство таубиев и одаривать их товарами в обмен на защиту и сопровождение. Размер такой платы - отмечает Баразбиев М.И., - определялся по имущественной состоятельности торговцев и количеству товаров у пришедших с ними купцов. В конце XIX в. самих сванов и рачинцев начинают вытеснять, приезжавшие ранее с ними грузинские евреи - "урьяла", которые оставались жить в Балкарии на постоянное жительство. Позже они прекращают поездки в Грузию и начинают привозить товар из Кабарды, закупая там его у армян и русских. Некоторые сванские купцы отправляли в Балкарию свинец и медь в обмен на шерстяные изделия балкарцев. Это отмечает Арсен Ониани, который раскрывая смысл одного сванского топонима в Раче, который связан с разработками и отправками в Балкарию свинца.

Важной статьёй в торговых отношениях двух народов была соль. О том, что балкарцы ездили за солью в Грузию известно по многим документам и литературным источникам. Этот путь был короче чем ездить к можарским озерам. Соль была необходима как для употребления в пищу, так и для скота. Благодаря торговле с Грузией в горах Балкарии появились турецкие и грузинские серебряные деньги, из которых многие балкарские мастерицы изготовляли украшения для одежды и платков. Исследователи балкарского жилища отмечали, что многие его компоненты имеют прямые аналогии со сванской архитектурной традицией. Причём эти аналогии, как они отмечают, отнюдь не результат заимствований, а следствие конвергентного развития жилищно-строительной традиции, которая восходит к древнейшим этногенетическим пластам. В первую очередь это относится к расположению жилых и хозяйственных помещении под одной крышей и название некоторых компонентов хозяйственного комплекса - (Сванское гуэм), бау- хлев (Сванское лаблу).

Исследователь Асанов Ю.Н. отмечает, что эти термины имеются и у дигорцев и затрудняется соотнести их с каким-либо языком. О языковых взаимных заимствованиях нет специального исследования, хотя в своём докладе на сессии, посвященном происхождению балкарцев и карачаевцев Русудан Харадзе и Александр Робакидзе приводили некоторые примеры. В этом отношении определённый интерес представляет работа лингвиста Хабичева М.Х. Он, в частности, отмечает, что к сванскому названию хлеба "баббул" восходит карачаево-балкарское, детское обозначение хлеба "Баппу". У обоих народов, как впрочем и у дигорцев, "хлеб называют гырзын, кырдзен, чыржын". Кроме того, автор приводит ряд других примеров, но думается целенаправленное исследования этого вопроса весьма перспективно и в научном отношении важно