ИСТОРИЯ И ЭТНОГРАФИЯ

Т.Ш. Биттирова

Этногенез тюркских народов Северного Кавказа – одна из малоисследованных проблем истории народов России. Такое положение обусловлено рядом объективных и субъективных обстоятельств. К первым следует отнести утерю нашими предками письменности при смене религиозных представлений. Несмотря на то, что предки балкарцев, карачаевцев, кумыков, ногайцев в разное время обладали руническим и греческим письмом, арабской графикой (есть даже глухие упоминания о существовании клинописи – «чюй жазма»), до начала 20 века на этих языках не было издано книг – самых надежных хранителей исторической памяти.

Репрессии 20-30-хх годов, когда была физически уничтожена первая плеяда светской интеллигенции, представители которой стремились и не успели заняться научными проблемами, отражающими все компоненты культуры этноса, не дали возможности нашим ученым наравне с другими представителями народов России активно приступить к научным разработкам проблем этногенеза.

В эти десятилетия (20-50-е гг.) 20 века одновременно уничтожались и материальные свидетельства жизни наших предков – архивные документы, музейные экспонаты, эпиграфика и археологические памятники. Но что хуже всего – многие исторические события искажались и интерпретировались в угоду политике, известные античной и средневековой историографии факты переходили в учебники по истории других этносов.

Депортация балкарцев и карачаевцев 1943-1957 гг. усугубила положение северокавказских тюрков в исторической науке, подготовленные уже Советской властью специалисты не смогли реализовать свой научный потенциал. При этом следует помнить, что историей народов Северного Кавказа начали активно заниматься именно в послевоенное десятилетие, когда были целенаправленно подготовлены научные кадры историков в лучших вузах и Академических институтах страны. В это время были выработаны концепция, хронология, методология исторических исследований по Кавказу. После выселения карачаевцев, балкарцев, крымских татар перед учеными была негласно поставлена задача – стереть с политической карты Северного Кавказа наказанные Сталиным народы. Однако и сегодня мы свидетели того, что официальная наука продолжает игнорировать существование и активное влияние на исторические процессы Северного Кавказа, Юга России, да и Закавказья предков современных северокавказских тюрков.

В федеральных учебниках по истории народов России кумыкам, карачаево-балкарцам, ногайцам отведено, в лучшем случае, несколько абзацев, содержание которых не выдерживают малейшей критики. Не лучшим образом представлены они и в региональных изданиях. Таким образом, необходимо подчеркнуть, что вопрос профессиональной подготовки специалистов-историков остается открытым и сегодня. Но как писал Басият Шаханов сто лет назад, пока сами балкарцы молчат, не балкарцы пишут о них все, что им заблагорассудится.¹Шаханов Б. Избранная публицистика. Вводная статья, составление, комментарий Т.Ш. Бит-тировой. Нальчик, 1991 Это высказывание можно отнести ко всем тюркским этносам Северного Кавказа.

В виду отсутствия полномасштабных разработок гражданской истории тюркских народов Северного Кавказа, всем, кто занимается научными проблемами национальной культуры и литературы, приходится искать и находить историческое объяснение многим очевидным фактам этнической близости карачаево-балкарцев, кумыков и ногайцев на уровне духовной культуры. А их великое множество. Простое перечисление этих фактов заняло бы не один том.

Прежде всего, это – языковая близость. Никто специально не занимался статистикой, но основной лексический пласт языка трех народов идентичен. Карачаево-балкарцы, ногайцы и кумыки понимают друг друга без переводчика. Трудно сегодня сказать, когда началось самостоятельное этническое существование названных народов, но, если судить по лингвистическому материалу, это произошло, возможно, позже распада государства Золотой Орды. Об этом говорит весь комплекс духовной составляющей названных народов.

Фольклорный материал дает нам право с достаточной степенью уверенности говорить о типологическом единстве, как в плане одинакового жанрового его состава, но и очень близкого по содержанию. Устное народное творчество карачаево-балкарцев, кумыков и ногайцев представлено героическим эпосом («Нарты», «Эдиге», «Минкюллю»), сказками, историко-героическими песнями, несказочной прозой, детским фольклором, лирическими песнями, лирико-философскими раздумьями, малыми жанрами – загадками (у балкарцев – элбер, у карачаевцев – элберген жомакъла, у ногайцев – йомакла, у кумыков – чечеген ёмакълар), пословицами (у карачаево-балкарцев – нарт сезле, у ногайцев – макалалар, у кумыков – аталар сезлери), поговорками ( у карачаево-балкарцев – айтыула, у ногайцев – айтыувлар, у кумыков – айтывлар), благопожеланиями (у карачаево-балкарцев – алгъышла, у ногайцев – алгысла, кумыков – алгъышлар), проклятьями (у карачаево-балкарцев – къаргъышла, у ногайцев – каргысла, у кумыков – къаргъышлар) и т.д. Детский фольклор карачаево-балкарцев, кумыков и ногайцев (жанры которого достаточно консервативны и архаичны) содержит много идентичных произведений – Шатман, Шертмен, Озай (новогодние колядки), Къакъ-къакъ, къаргъала (стихи о воронах), стихи о котенке, басня «Волк и Барсук» и т.д. Детские познавательные прибаутки о строении человеческого тела – пальчиков, рук, ладони, ног, лица имеют также одинаковые семантические и лексические компоненты.

Духовная общность трех народов прослеживается, начиная с архаичных жанров фольклора. Это и трудовые песни (нужно отметить, что очень близки по звучанию названия песен этого цикла - Гюдюрбай – Ындырбай – песня молотильщиков пшеницы, Ийнай – Ананай – песня жниц…), и магические тексты, и сказочный эпос, и паремии.

Песни, сказки и легенды карачаево-балкарцев содержат много ярких параллелей с ногайским героическим эпосом «Эдиге». Эпические сказания об Эдиге (Идегее) бытуют у всех тюркских народов России и стран СНГ (ногайцев, татар, башкир, каракалпаков, узбеков, киргизов, казахов, барабинских и омских татар, крымских татар), история которых так или иначе была связана с Золотой Ордой.

Многие мотивы эпоса встречаются в кумыкском и карачаево-балкарском фольклоре. В зачине «Эдиге» говорится о чудесном рождении героя и таком же происхождении его отца Кутлу-Кая и деда Баркая. Баркая был рожден девушкой, забеременевшей при вдыхании белого порошка, в который был превращен, найденный пастухом - отцом девушки, череп. Эта сюжетная линия была записана в конце 19 века в Хуламе Н. П. Тульчинским и опубликована в «Терском сборнике» в 1903 году как самостоятельная легенда «Происхождение Аксуек» И в эпосе и в легенде совпадают все составляющие части повествования. В балкарской легенде надпись на черепе гласила: «При жизни мой обладатель погубил сто душ. И мне, мертвой голове, роком предопределено погубить тоже сто душ». В эпосе «Эдиге» говорится, что обладатель черепа погубил 10 тысяч душ, надпись на черепе зловеще предупреждает, что погубит сорок человек. Предсказания обеих надписей сбываются также при схожих обстоятельствах. Обращает на себя внимание примечание Н. Тульчинского к названию легенды – «В прежнее время горские таубии также именовались «ак-сюек» (ак – белый, суек –кость)». Белая кость, оставшаяся после попыток сжечь череп, в балкарской легенде имеет двоякий смысл, как сакральный предмет и как предтеча балкарских князей. Этот небольшой общий эпизод эпического сказания и легенды указывает на этногенетическую общность ногайцев и карачаево-балкарцев.

Второй по значимости эпос ногайцев «Шора сын Нарика». Мотивы данного эпоса встречаются в сказочном и песенном фольклоре карачаевцев и балкарцев. Существовал и самостоятельный его поэтический вариант, о чем свидетельствует запись фольклориста Махмуда Дудова 1952 года от Абаева Хажимырзы²Кипкеева З.Б. Карачаево-балкарская диаспора в Турции. Ставополь, 2000, 108 с.. Этот текст – один из самых хорошо сохранившихся вариантов ногайского эпоса. Ему характерны полнота эпического повествования, в нем достаточно достоверно сохранились исторические реалии 16 века, когда в противостояние Московского царства и Крымского ханства были вовлечены все народы региона. Эпос «Чора сын Нарика», записанный в карачаево-балкарской диаспоре, является одной из уникальнейших произведений карачаево-балкарского фольклора, как в отношении содержания, так и по красоте поэтического слога.

Ногайцы называют Эльбрус «Аскартау», что в переводе с ногайского означает «Снежная гора асов». Как пишет фольклорист А. Сикалиев, известный и своими историческими исследованиями, в этническом сознании ногайцев асы – это предки карачаево-балкарцев и ногайцев.

Аскартау встречается в качестве оронима и в кумыкской детской считалочке «Алты тав» – «Шесть гор»:

В карачаево-балкарском фольклоре также имеется множество упоминаний о ногайцах. Автор монографии «Карачаево-балкарский героический эпос» М. Джуртубаев пишет: «Чаще других в эпосе встречается этноним «ногайцы», что вполне понятно – ногайцы сыграли очень большую роль в истории Северного Кавказа»³Джуртубаев М.Ч. Карачаево-балкарский героический эпос. М., 2004, 36 с.. Есть даже персонаж нартского эпоса Ногайчык, который «представлен в нем могучим батыром, намного превосходящим в мощи самого Ерюзмека…» (там же, 36 с.). Ногайцы часто выступают как второстепенные герои сказок, легенд, песен и т.д. В некоторых произведениях, таких как легенда «Азнауур Жанхотов», – и как самостоятельные исторические персонажи. В ней говорится:

«Старший из ногайцев Шидак был дядей Азнаууру по матери». В поэтической версии этой легенды есть строки:

Народная память хранит не только фрагменты эпических сказаний ногайцев, но и этногенетические предания о родстве с ногайцами и кумыками. Так, некоторые фамилии Чегемского ущелья считаются выходцами из Ногая, а князья Безенги – Сюйюнчевы из Брагун кумыкских, князья Хуламского ущелья – Шакмановы – из Маджар. Существуют и документальные подтверждения этнического родства князей Чегемского ущелья и ногайцев. Ученым-этнологом Б. Х. Кучмезовым в ЦГАДА обнаружено обращение Чегемских таубиев к царской администрации, в котором говорится о том, что они издревле происходят из Большого Ногая. Надо сказать, что антропометрические признаки этого родства среди чегемцев можно наблюдать и сегодня.

В более поздних фольклорных произведениях упоминания о ногайцах и кумыках встречаются крайне редко. Другое дело – авторские произведения. Начиная с 1903 года – времени издания книг на кумыкском языке в Темирхан Шуре, в Балкарии и Карачае произведения кумыкских авторов получили признание наравне с Дагестаном. Имена и произведения Абдурахмана Какашуринского, Абусуфьяна Акаева, Нухая Батырмурзаева органично вписались в карачаево-балкарскую духовность. Карачаево-балкарскими авторами было написано множество стихов религиозного содержания, переводных и оригинальных, навеянных этой литературой.

Этническая близость и общность истоков нашли отражение и в современной литературе. Старейшина ногайской литературы Солтан Суюнов в стихотворении, посвященном родству Балкарии и Ногая, – «Близнецы», пишет:

В этом стихотворении-балладе содержится информация, что ушедшая из Ногая часть народа была поселена на берегу Жылгы. В Балкарии есть две небольшие речушки с таким названием, одна из которой находится именно в Чегемском ущелье.

Мы привели небольшой перечень примеров, иллюстрирующих единство нашей культуры, нашу историческую общность. Они дают достаточно оснований говорить о едином этногенетическом стволе, от которого отпочковались карачаево-балкарцы, кумыки и ногайцы и необходимости коллективных усилий ученых карачаево-балкарцев, ногайцев и кумыков в исследовании проблем этногенеза.