НАРТЛА! МАЛКЪАР - КЪАРАЧАЙ НАРТ ЭПОС
НАРТЫ! ГЕРОИЧЕСКИЙ ЭПОС БАЛКАРЦЕВ И КАРАЧАЕВЦЕВ

ПЕРЕВОДЫ

II. ЁРЮЗМЕК И САТАНАЙ

Однажды Ёрюзмек пришел на ныгыш и сидел [там] печальный. [Нарты] на ныгыше заметили, что он чем-то обеспокоен, но не осмеливались спросить у него и говорили друг другу: «Почему-то Ёрюзмек грустен, что-то его беспокоит». [Но] о причине его печали так никто и не мог догадаться, и тогда решили узнать у него самого.

— Ёрюзмек, почему [ты] печален, не заболел ли ты?— спросил [его] Сибилчи.

— Стар я ныне стал,— сказал Ёрюзмек,— приближается час моей смерти. Но вот о чем я думаю: может, покуда я жив, вспомнить молодые годы и еще раз отправиться в поход?

— Хоть я стар, но я — нарт,— добавил Ёрюзмек, а на другой день отправился в путь.

Ходил он, бродил и встретился с одноглазым эмегеном — самым старшим из эмегенов. Тот пас коз.

— Добрый день, чийбыдыр *,— поздоровался [Ёрюзмек] с эмегеном.

— Эй, хитрец из рода человечьего, чего ты бродишь?— спросил эмеген Ёрюзмека.

— Нет, я не из тех хитрецов человеческого рода, о которых ты говоришь,— возразил [Ёрюзмек].

Затем эмеген сказал своему эркечу *: «Пригонишь [сам]. Не растеряй коз»,— и вместе с Ёрюзмеком пошел в пещеру.

Эмеген продержал Ёрюзмека [в пещере] три дня, кормя его полусырым, тухлым мясом. На четвертый день, когда эмеген вернулся с отарой и хотел развести огонь, он увидел, что огонь погас.

— Сын человечий, вы догадливы, разведи-ка огонь,— приказал эмеген.

— Во времена моей молодости, когда у нас, бывало, погаснет огонь, [мы] вырывали с корнем сосну и подносили [ее] к солнцу, чтобы зажечь. Или сбивали стрелой с неба звезду и от нее разводили огонь. Теперь я состарился и сделать все это мне не под силу,— ответил Ёрюзмек.

Потом, сказав: «Однако придумаем что-нибудь»,— собрал ветки, взял и оторвал от скалы огромный кусок камня [величиной] со стог сена и ударил им о скалу. [От этого удара] посыпались искры и осветили мир, как молнии. Искры, которые улетели на небо, превратились в звезды, а от упавших на землю зажегся огонь.

Над огнем повесили котел.

— Пока мясо варится, расскажи мне что-нибудь из жизни эмегенов,— попросил Ёрюзмек эмегена.

— Мы, эмегены,— начал тот,— не умеем носить одежду, как вы. Живем мы в пещерах. Если кому-нибудь из нас нездоровится, делаем ему постель из веток и соломы, а подушку — из камня. Лечим [его] теплой человеческой кровью или бульоном из человеческого мяса. [Раньше] мы жили привольно. Ну, а теперь эти маленькие люди из человеческого рода уничтожают нас, скоро [совсем] истребят. В последние дни к нам приехали, назвавшись посланцами, [люди] из племени нартов, обманули нас, поссорили между собой, и мы поубивали друг друга. Теперь остался [из эмегенов] я один, [да и то] раненный. Я, видно, последний из эмегенов. Кроме меня, на земле не осталось ни одного эмегена. А сам я прожил много и много горя видел.

Потом Ёрюзмек спросил:

— Сколько лет живут эмегены?

— Около трехсот лет,— ответил эмеген, а потом и сам задал вопрос:

— А Ёрюзмек, [правда], был таким сильным и отважным, как [о нем] говорят?

— Нет, он не был таким уж храбрым и сильным.

Как только Ёрюзмек произнес это, эмеген заснул. Когда единственный его глаз стал огненно-красным, Ёрюзмек вонзил в него раскаленный вертел.

После этого эмеген в поисках Ёрюзмека до рассвета метался среди коз по пещере туда-сюда, пытаясь поймать [его]. Но [Ёрюзмек], прячась среди коз, не дал себя обнаружить. [Тогда] разъяренный эмеген сказал:

— Я еще в самом начале подозревал, что ты Ёрюзмек! Но я все равно найду тебя,— и стал выпускать коз по одной из пещеры, ощупывая [каждую] и пропуская их между ног.

Тогда Ёрюзмек поймал эркеча, зарезал [его], аккуратно содрал с него шкуру, влез в нее [и так] вышел из пещеры.

А эмеген, не зная, что Ёрюзмек выбрался из пещеры, завалил вход в нее огромной скалой.

Ну, а Ёрюзмек уже снаружи крикнул:

— Теперь попробуй, найди меня в пещере!

— Ну что же, сын рода человечьего, ты добился чего хотел! А теперь что ты еще надумал?— спросил эмеген.

Ёрюзмек ответил:

— Я вышел в поход, решив истребить всех эмегенов. Ты тоже говорил мне, что мечтаешь уничтожить род человеческий. Кто оказался верным своему слову, [теперь] ясно.

Эмеген попросил Ёрюзмека:

— У меня есть черный козел, зарежь его и смажь свои глаза его желчью. Если натрешь ею [глаза], будешь видеть [даже] то, что находится под землей. А чтобы я смазал свой глаз кровью сердца [козла], уходя, положи его сердце на шкуру так, чтобы я смог [его] найти.

Ёрюзмек положил на шкуру [козла] желчный пузырь, а сердце оставил себе. Эмеген подошел, взял со шкуры козла желчь и натер [ею] свой глаз. А она стала жечь [так], что боль дошла до [самого] мозга.

Когда [глаз] стало так [нестерпимо] жечь, эмеген, не зная, что делать, начал метаться, ударяясь то об одну, то о другую скалу.

— Ты сделал со мной все то, что мог, ты, наверное, самый коварный из рода человечьего!— сказал эмеген.— Если даже ты не убьешь меня, смерти мне не миновать. Но у меня есть к тебе еще одна просьба. Если ты один конец кишки козла, которого ты зарезал, привяжешь к своему поясу, а другой — к рогам черного козла, тогда мои животные выстроятся и сами пойдут за тобой.

Ёрюзмек сделал не так, как сказал эмеген, а привязал кишку козла к дереву. Оно стало трещать. Эмеген подумал, что этот звук исходит от Ёрюзмека, и побежал туда. Когда бежал, [он] ударился о скалу, свалился в пропасть и умер.

Так Ёрюзмек уничтожил род эмегенов и погнал их скот в нартские аулы.