Этюды о Балкарии: Урусбиевы, Мисост Абаев, Басият Шаханов
Биттирова Тамара

МИСОСТ АБАЕВ (1857-1928)

Мисост Кучукович Абаев¹В данной работе представлены не все статьи М. К. Абаева. За пределами анализа и публикации остались очерки и статьи, требующие дополнительной атрибуции. - историк, публицист, общественный деятель и просветитель, является автором серии публицистических статей и очерков, опубликованных в конце XIX – нач. XX в. и посвященных культуре, быту, экономике, истории и современному состоянию народов Северного Кавказа.

Его статьи и очерки - «Наши миротворцы», «Калым и его последствия», «Интересный документ», «Горские школы», «Открытие Панежукаевского училища», «О горских школах», «Горцам Северного Кавказа», «Больной вопрос», «Кабарда проснулась», «В погоне за славой и пятачком», «О калыме», историческое исследование «Балкария» имеют непреходящее значение как досто-верное свидетельство очевидца, как талантливо написанное полотно горской действительности рубежа XIX-XX веков. Сохранились и небольшие литературные произведения М. Абаева - философская притча «Горская легенда» и эссе «У могилы Ислама». Суще-ствует предположение, что он является автором большого цикла статей в «Майкопском листке», подписанных псевдонимом «Горец» .

* * *

Судьба каждого человека в определенной степени обуславливается тем историческим периодом, в котором ему выпадает жить. Мисост Абаев родился в середине XIX века, в период фактического присоединения Балкарии к России, когда Балкария с надеждой обратилась к России, видя перспективу своего дальнейшего исторического пути в единстве с ней. Именно этот путь избрали прогрессивные общественные деятели Балкарии, среди которых были и представители княжеской фамилии Абаевых - поступившие на военную службу Кургоко, Эльмурза, Басият, Мисост (стар-ший), Асланбек (отец известного скрипача Султанбека Абаева)²ЦГА КБР, ф. 2, oп. 1, д. 322.. В тот период сам факт поступления на службу в царскую армию был не просто смелым шагом, а общественной позицией. Почему же Абаевы, в отличие от большинства других таубиев, так горячо и активно восприняли сближение с Россией?

К середине XIX века княжеская фамилия Абаевых утратила былое могущество вследствие ухудшения своего экономического положения. Это, в свою очередь, было связано с тем, что «большая семья» Абаевых сильно разрослась, и, естественно, ее фамильная собственность - покосы и пастбища были поделены на мелкие клинья. Закономерно сократилось количество скота. Все это со временем привело к тому, что большинство таубиев Абаевых не было в состоянии не только держать работников, но и оказалось по имущественному цензу ниже узденей и даже кара-кишей. Избежать крайней бедности некоторым из Абаевых помогала воинская служба. Но стоило им выйти в отставку, как материальные проблемы неизбежно вставали с новой силой. Таково было положение многих молодых таубиев в конце XIX века.

Во вто–ой половине XIX века Балкария испытывала острую нужду в земле покосах, пастбищах, а более всего - в пашне. Так, на-пример, князь Бекович-Черкасский, отнюдь не благорасположенный к нуждам балкарских крестьян, еще в 1829 году предостерегал, чтобы во избежание столкновений кабардинцев и балкарцев первые не «селились на вершинах рек», ибо «споры (земельные. -Т. Б.) и распри не прекратятся и усилятся снова законопротивные действия»³АКАК. Тифлис, 1878. Т. 7. С. 871.. Его предостережения не были услышаны, и в проекте 1864 года вновь было «предложено отодвинуть от Нагорной полосы часть границы кабардинских земель, предоставив, таким образом, горским обществам пастбища в плоскостной части, а кабардинцев вознаградить за имеющие отойти от них земли двумя участками так называемой кордонной земли, находящейся в их пользовании, но окончательно за ними не закрепленной». Но председатель поземельной комиссии, созданной при Кавказском наместнике Лорис-Меликове в 1863 году, Д. С. Кодзоков, как писал впослед-ствии М. Абаев, «принимал все меры к тому, чтобы вопреки проекту наместника, границы территории отодвинуть как можно даль-ше в горы... Кодзокову же обязаны горцы тем, что остались не приведенными в исполнение и предположения о перенесении некоторых кабардинских аулов, расположенных у самых выходов из горных ущелий... Таким образом, к горской территории земли не прибавилось, а, скорее, убавилось при межевании границ»⁴Абаев М. К. Балкария // Азаматов К. Г., Хутуев X. И. Мисост Абаев. Нальчик,1980. С. 122. Об этом же М. Абаев пишет в одной из своих первых статей «Интересный документ»..

Общий процесс ухудшения материального благосостояния балкарцев, естественно, также не мог не отразиться и на положении Абаевых. Однако неверно было бы объяснить тягу Абаевых к России только лишь стремлением поправить материальное положение. Многие из служивших (не только Абаевых) в царской армии и в административных органах, сознавали прогрессивную роль России в дальнейшем развитии Балкарии. Они связывали с Россией свои надежды на полную экономическую независимость от феодальной верхушки Кабарды, на улучшение благосостояния народа, которое ухудшилось после 60-х годов XIX века в связи с деятельностью Д. Кодзокова.

Кроме экономических проблем, существовали и проблемы, связанные с интегрированием в Российское государство – знание государственного языка, соответствие уровня культуры, быта и т.д.

В такой сложной общественно-политической обстановке фор-мировалось мировоззрение Мисоста Абаева. Хотя его судьба была схожа с судьбами соплеменников, все же Мисост Абаев во многом опередил и своих современников, и свое время.

Отец Мисоста - Кучук несколько лет провел под арестом в г. Георгиевске за незаконное ношение оружия, несмотря на то, что разрешение на это ему было выдано начальником Нальчикского округа князем В. Орбелиани.⁵Сафарян С. Н. Султан-Бек Абаев. Нальчик, 1988. С. 12. Выйдя из тюрьмы, он решает уехать в Турцию. Это решение было принято после неоднократных попыток улучшить материальное положение семьи. В 1865 году он «продал все свое движимое и недвижимое имущество, но внезапно скончался», - пишут авторы книги «Мисост Абаев»⁶Азаматов К. Г., Хутуев X. И. Мисост Абаев. Нальчик, 1980. С. 6., оставив без средств к существованию жену и малолетних детей. Что же побудило Кучука Абаева искать счастья в незнакомой «земле обетованной» – «муслиман топракъ», как называли балкарцы Тур-цию и страны Ближнего Востока? В 60-е годы XIX века происходило массовое переселение мусульманского населения Северного Кавказа в страны Ближнего Востока. Причин к тому было несколько. По мнению большинства историков, оно было связано с поражением движения Шамиля и усилением колонизаторской политики царизма на Кавказе. Немаловажной причиной переселения определенной части горцев, видимо, следует считать и религиозные чувства. В основе же стремления к земле обетованной - в страны Арабского Востока и в Турцию - для большинства переселявшихся балкарцев была надежда на более обеспеченную жизнь.

Кучук Абаев постарался рано приобщить своих детей к знаниям. Его сыновья Мисост и Индрис с детства изучали арабскую грамоту в примечетском медресе. Впоследствии Индрис сам открыл такое медресе в ауле Кашхатау.

После смерти Кучука родственникам удается устроить семилетнего Мисоста в Нальчикскую горскую школу казеннокоштным учеником, т. е. на обучение за казенный счет⁷ЦГА КБР, ф. 6, oп. 1, д. 860, л. 43..

Нальчикская горская школа была открыта в 1861 году на основе устава 1859 г., который предписывал обучать в горских школах детей русских офицеров и чиновников, а также «доставить возможность юношеству из беднейших дворян и других почетных сословий горских племен получить некоторое образование»⁸Материалы по истории осетинского народа. Орджоникидзе, 1942. Т. 5. С. 8.. По своему статусу и учебным программам горские школы приравнивались к уездным училищам. Учащиеся, окончившие горские школы успешно, принимались без экзаменов в училища и гимназии. В горских школах, в отличие от уездных училищ, наряду с православным преподавалось и магометанское вероучение. Назначение этих школ соответствовало просветительскому, вернее, колонизаторскому, курсу царизма на Кавказе. Дети привилегированных сословий из коренных национальностей, окончившие горские школы, должны были исполнять обязанности переводчиков, мелких чиновников в административных органах округа и в аулах. Редко кто из окончивших горскую школу имел возможность стать по-настоящему образованным и приносить ощутимую пользу народу. Несмотря на все ограничительные меры при приеме в горские школы, несовершенство системы образования, они имели, несомненно, большое значение в просвещении народов Северного Кавказа.

В Нальчикской горской школе Мисост учится успешно, особенно ему удаются математика, естественные науки. Узнав об успехах Мисоста, двоюродный племянник Кучука, известный музыкант и скрипач, к тому времени преподаватель Владикавказской гимназии Султанбек Абаев в свои приезд летом 1870 года в Балкарию настаивает на продолжении им учебы. Осенью 1870 года Мисост Абаев был зачислен в первую Владикавказскую гимназию. Одновременно с Мисостом здесь учились мальчики из балкарских ущелий - Сафарали Урусбиев, Кайтук Абаев (брат Сул-танбека) и др. Всего среди обучавшихся было до 100 мальчиков-горцев. В гимназии уделяли большое внимание всестороннему развитию своих подопечных. Особое значение придавалось обу-чению языкам, истории, математике. Достаточно сказать, что 27 часов отво–илось изучению иностранных языков, 31 - математике, истории 12. Но вместе с тем количество часов, отведенных на изучение естественных предметов, было незначительным. В гимназии был шестилетний срок обучения. Сохранились документы, по которым можно судить о том, что все пять лет обучения в гимназии Мисост Абаев был в числе сильных учеников. По всем предметам при переводе в следующий класс он арестовывался на «4» и «5».

В становлении мировоззрения Мисоста Абаева большую роль сыграло то обстоятельство, что в период его обучения в гимназии учителем музыки был Султанбек Абаев. «Воспитание соотечественников, каковыми он считал не только балкарцев, но и других горцев Кавказа, привитие им эстетических вкусов, пробуждение в них, посредством воздействия музыкой, чувства прекрасного и возвышенного было его давней мечтой. Абаев с увлечением взялся за новое для него дело, и уже через полгода сформированный им оркестр из воспитанников смог исполнить «небольшую пьеску», – пишет С. Сафарян в книге, посвященной этой незаурядной личности⁹Журнал Министерства просвещения. 1871. № 10 (Приложение. С. 143)..

Годы учебы во Владикавказской гимназии (1870-1875) определили дальнейшую судьбу Мисоста Абаева. Именно там он приобщился к деятельности революционеров-народников и оставался верен идеалам этого движения до конца своей жизни.

С середины XIX века Владикавказ стал административным центром Терской области, и, естественно, город быстро рос. Начала развиваться промышленность - появились заводы, фабрики, шахты, рудники; стала расширяться сеть культурно-просветительских учреждений: библиотеки, школы, театр, училища, гимназия. В Осетии зарождается светская интеллигенция, которая начинает вытеснять с общественной и культурной арены духовенство. Культурно-просветительская деятельность интеллигенции, в отличие от деятельности представителей духовенства, охватывает более широкие вопросы общественной жизни: просвещение народа, открытие медицинских учреждений, совершенствование судопроизводства (в частности, введение института присяжных поверенных), адаптация сословных отношений к новым условиям жизни.

Обучаясь в 4-м классе Владикавказской гимназии, Мисост зна-комится с народовольцами и становится активным членом созданного в 1874 году «Владикавказского кружка революционных народников». К.оме Мисоста, активным членом кружка являлся и кайтук Абаев Ядром этой организации была возвратившаяся из России революционная молодежь - братья Индрис и Ибрагим Шанаевы, А. Ардасенов, Е. Газданов, М. Баев, Д. Сохиев. Во Владикавказе к ним присоединились И. Рождественский, В. Кизер, X. Ророк, А. Охрименко, М. Бузилова и др. Народовольцы впервые заявили о себе, открыв подпольную библиотеку. Основной фонд революционной библиотеки составляла привезенная из Петербурга и Москвы нелегальная литература¹⁰Ардасенов X. Н. Очерк развития осетинской литературы. Орджоникидзе, 1959. С. 70..

Существует довольно обширная литература, освещающая деятельность Владикавказского революционного кружка¹¹ЦГИА Грузии, ф. 17, oп. 1, д. 112., в ней Мисост Абаев проходит как один из самых активных членов под-польной организации народников. Впервые в этой связи имя Мисоста Абаева упоминается в биобиблиографическом словаре «Деятели революционного движения в России», вышедшем в Москве в 1929 году¹²Деятели революционного движения в России: Библиографический словарь. М., 1929. Т. 2. Вып. 1. С. 1.. Здесь приводится краткая биографическая справка о Мисосте Абаеве, заимствованная из докладов министерства юстиции России за 1878 год. Поводом для привлечения к дознанию, сообщалось в документе, послужило дело, возникшее в октябре 1876 г. в Тифлисе, о революционной пропаганде в Тифлисской и Кутаисской губерниях. Одновременно с биобиблиографическим словарем вышла работа Б. В. Скитского «Из истории революционного движения 70-х годов в Осетии»¹³Скитский Б. В. Из истории революционного движения 70-х годов в Осетии // Известия Горского пединститута. Владикавказ, 1929. Т. 5., где М. Абаев назван в числе реалистов - членов революционного кружка. Ценные материалы об участии Абаева в революционном движении народников содержат работы Н. М. Ардасенова¹⁴Ардасенов И. М. Алихан Ардасенов. Орджоникидзе, 1970; Он же. Революционно-народническое движение на Тереке. Орджоникидзе, 1987.. В них, кроме перечисления акций, в которых участвовал М. Абаев, имеются ссылки на переписку М. Абаева с кружковцами, на участие в пропагандистской работе среди гимназистов.

Что же привлекало Мисоста Абаева в этом кружке и каковы были причины его активного участия в революционном движении? Почему М. Абаев отошел впоследствии от революционной работы? Попытаемся ответить на эти вопросы, опираясь на биографический материал и творчество просветителя.

Мисост Абаев был вовлечен в революционную борьбу, когда революционно-народническое движение России переживало второй этап (середина 1874-го – конец 1876 г.) - этап «хождения в народ». Характерными особенностями данного этапа для влади-кавказских народников были: «развертывание просветительской работы и революционной пропаганды в народе, вовлечение в пропагандистскую работу учащейся молодежи, рабочих и женщин, усиленный поиск связей с русскими и грузинскими народническими кружками»¹⁵Ардасенов Н. М. Революционно-народническое движение на Тереке. С. 178..

Руководители владикавказского кружка, как видно из доку-ментов, проводили большую работу среди учащейся молодежи Терской области. Они выступали на тайных сходках, устраивали чтения запрещенной литературы в нелегальной библиотеке. Есть сведения и о том, что предпринимались попытки подпольного издания листовок и брошюр.

Заседания кружков п,оводились на квартире, где жили Арда-сенов, Сохиев и Абаев""и в квартире сестер Назаровых, воспитанниц женской гимназии. На заседаниях кружка читали произведения Герцена, Добролюбова, Белинского, Чернышевского. Цели и задачи кружка в этот период не ограничивались чтением и распространением среди молодежи Владикавказа, Нальчика, Моздока легальной и запрещенной литературы, содержащей идеи русских революционных народников. Владикавказские народники в 1875 году приступают к практическим делам. Ведут агитацию среди рабочего класса, привлекают в свои ряды крестьянство, стараются открыть школы и библиотеки в селах. Владикавказцы наладили связь с тифлисским и кутаисским подпольем, впоследствии снарядили отряд для помощи восставшей Сванетии.¹⁶Там же. С. 59.

Как человек, хорошо осведомленный о тяжелой борьбе сванов, отстаивавших свою свободу от притязаний соседних феодалов, М. Абаев искренне желал помочь восставшим крестьянам Сванетии. Кроме того, со Сванетией Абаевы были связаны дру-жескими и родственными узами, и М. Абаев, возможно, оьт даже инициатором организации такой помощи.

В конце 1875 года Алихан Ардасенов, руководитель кружка народников Владикавказа, отправляется в Сванетию к восставшим сванам. «Вероятнее всего, Ардасенов был не один», - пишет Н. М. Ардасенов. Но самый близкий ему человек, один из лидеров к.ужка Д. Сохиев не мог выехать с Ардасеновым из-за болезни В процитированной книге сообщается также, что А. Ардасенов получил в Тифлисе от товарищей по подполью 300 рублей. С кем же выехал в Сванетию Ардасенов и у кого он взял деньги? Возможно, на эти вопросы ответит документ из фондов ЦГИА Грузии - «Приговор почетных жителей Большой и Малой Кабарды и 5 горских обществ от 20 декабря 1875 г.». Из документа явствует, что в своем приговоре доверенные от Кабарды и Балкарии удовлетворили просьбу М. Абаева о предоставлении ему 300 руб-лей для учебы в Тифлисском реальном училище. В училище он был зачислен 12 января 1876 го–а. Но вскоре они с А–асеновым уезжают из Тифлиса: М. Абаев в Нальчик, Ардасенов в Москву, где 17 апреля он был арестован и заключен в тюрьму. Друзья по подпольному кружку, арестованные вслед за Ардасеновым, не выдали М. Абаева, и дело его было прекращено «за недостаточностью улик».

По свидетельству Б. В. Скитского, владикавказские народники «послали в Сванетию вооруженный отряд для поддержания там народного восстания»¹⁷Скитский Б. В. Очерк истории горских народов. Орджоникидзе, 1972. С. 20.. Таким образом, деньги, взятые М. Абаевым, по всей вероятности, были использованы для нужд этого отряда.

Мисост Абаев покинул гимназию, когда начались аресты членов Владикавказского революционного кружка. В ноябре 1875 года ему было выписано свидетельство об окончании 5-го класса Владикавказской реальной гимназии. Неизвестно, каким образом М. Абаев получил свидетельство, где указывалось, что он прерывает учебу по собственному желанию и без ущемления прав. Возможно, этому содействовал Султанбек Абаев. Можно также пред-положить, что ко времени получения Мисостом свидетельства гимназическое начальство не было осведомлено о следствии по «Делу о революционной п–опаганде в Тифлисской и Кутаисской губерниях». Конец 1875-го начало 1876 года М. Абаев проводит в Грузии, а затем возвращается в Балкарию. Порвал ли он тогда же окончательно с революционным движением, неизвестно. Известно лишь то, что другие активные члены кружка, те, кто не был арестован, перешли на подпольную деятельность. Возможно, и Мисост не прерывал с ними отношений, продолжал под-польную работу, но, к сожалению, документов по этому периоду деятельности кружковцев сохранилось очень мало, что вполне объяснимо спецификой нелегальной работы. Но идеи, проводимые разночинцами-демократами, нашли место в последующей деятельности М. Абаева-просветителя и публициста. К тому же, необходимо учесть, что к концу 70-х гг. XIX века движение народников исчерпало себя.

В конце августа 1876 года М. Абаев подает прошение начальнику Терского округа: «Желая приобрести право на аульного учителя, покорнейше прошу ходатайства Вашего высокоблагородия о зачислении меня в специальное отделение при Нальчикской ок-ружной горской школе – для приготовления аульных учителей Терской области»¹⁸ЦГА Северной Осетии, ф. 12, oп. 7, д. 523, л. 7. 19ЦГАКБР, ф. 9, oп. 2, д. 1, л. 5.. Однако просьба его не была удовлетворена. Причина отказа неизвестна. Во всяком случае, на прошении не имеется резолюции, и нет каких-либо других документов в архивном деле, подтверждающих, что М. К. Абаев был зачислен на курсы.

С 1876 года царское правительство усиленно начало готовиться к войне с Турцией. На Кавказе были сформированы конные полки из числа коренных народностей. М. К. Абаев вступил всадником в состав Кабардино-кумыкского полка 15 февраля 1877 года. 18 мая того же года, через 20 дней после участия в ночном бою против турецких войск, за проявленную храбрость он был произведен в свой первый офицерский чин - урядник. 25 июля М. Абаев переводится в полк, состоявщий при графе Лорис-Мелико-ве, командующего отдельным Кавказским корпусом. «За отличие в боях против турок» М. Абаев был награжден «Знаком отличия военного ордена 4 степени»¹⁹Там же, ф. 6, oп. 1, д. 442, л. 2 об. и «произведен в корнеты с зачислением по Армейской кавалерии» 5 января 1879 года²⁰ЦГА Северной Осетии, ф. 12, oп. 4, д. 103.. По тем временам, и тем более в горской среде, подобное было довольно редким явлением, чем и объясняется последующее назначение двадцатитрехлетнего Мисоста старостой Балкарского общества.

После окончания русско-турецкой войны, 17 августа 1878 года, Мисост Абаев был уволен, и вся его дальнейшая деятельность была связана со службой в административных органах Терской и Кубанской областей. Эта часть биографии просветителя меньше всего освещена в литературе. Однако в эти годы раскрылись его талант и способности общественного деятеля прогрессивных взглядов. Именно в эти годы в его публицистике особенно ярко и четко прослеживаются идеи революционных народников, идеи, вдохновленные книгами Чернышевского и Герцена, статьями Добролюбова и Белинского.

После участия в турецкой кампании Мисост Абаев несколько лет жил в Балкарии, избирался старшиной Нижне-Балкарского общества. В 1882 году он женится на дочери Джанхота-хаджи Джанхотова - Гошаях. В отличие от большинства ка–ачаево-балкарских просветителей и общественных деятелей ровесников Мисоста, не нашедших понимания и участия в своей деятельности у своих спутниц жизни, семейная жизнь Мисоста сложилась счаст-ливо. Гошаях была его верным помощником во всех делах, замечательной женой и матерью. Она получила прекрасное домашнее воспитание и образование, выучила арабскую грамоту, а затем и русскую. Мисост с семьей жил в Балкарии до 1885 года. 10 июня этого года его назначают переводчиком в Нальчикское окружное полицейское управление, где он проработал 2 года, в 1887 году Мисоста переводят во Владикавказский окружной суд.

Что из себя представляла должность переводчика в Балкарии 100 лет назад? Помимо ведения дел в суде, Мисосту приходилось вникать во множество конкретных жизненных обстоятельств, приводивших горцев в органы правосудия. В первую очередь, это были тяжбы о земельных участках, их границах, спорных покосах и пастбищах. В архивах сохранились документы, где М. Абаев отстаивает интересы вдов и сирот, пытается защитить от неправед-ного суда крестьян... Так, например, в архиве КБР сохранилось дело «О порубке жителями Балкарского общества леса, принадле-жащего подпоручику Хамурзе Шаханову». В этом споре М. Абаев становится на сторону крестьян и защищает их интересы, заявляя, что самовольный захват и порубка леса происходят в виду тяжелого экономического положения крестьян, вследствие завладения отдельными таубиями лесными угодьями Балкарии.

В 1881 году в Нальчике было образовано «Благотворительное общество». На пожертвования членов общества содержалась женская бесплатная школа в Нальчике, оказывалась денежная помощь студентам и неимущим. Мисост Абаев был активным членом общества со дня его основания²¹Там же, ф. 12, oп. 8, д. 349, л. 23..

Четыре года проработал Мисост Абаев во Владикавказском окружном суде. 2 декабря 1891 года его назначают командиром сотни Терской постоянной милиции. С 17 ноября 1892 года до декабря 1896 года Мисост Абаев - начальник Хумаринского участка Баталпашинского отдела Кубанской области. Постоянные перемещения по службе, хотя и усложняли жизнь его увеличивающейся семье, давали М. Абаеву неоценимую возможность для наблюдений над общественной жизнью и бытом горцев. По роду своей деятельности он непосредственно знакомился с их жизнью, вникая в их дела и заботы, при этом пополняя свои знания по истории и культуре народов Северного Кавказа.

И все же Мисост Абаев всегда стремился жить и работать среди своего народа, приносить ему конкретную пользу, как на службе, так и в общественной работе. Он неоднократно подавал начальству рапорты о переводе его в Нальчикский округ. В декабре 1896 года М. Абаев назначается начальником 1-го участка Нальчикского округа (в участок входили села Кармово, Хасаут, пост Баксанский, Атажукинские аулы и др.) «по неимению мест в самом Нальчике»²²Там же, л. 30.. С открытием вакансии в августе 1897 года Мисост Абаев обращается к начальнику округа С. В. Вырубову с просьбой перевести его на 2-й участок, в Балкарию. Однако донесение полковника Вырубова начальнику Терской области не оставляло надежды на перемещение: «Доношу его превосходительству, что корнет Абаев, будучи горцем Нальчикского округа, имеет много родственников и других связей с земляками, каковые отношения могут иметь влияние на его служебную деятельность, а потому я полагал бы просьбу корнета Абаева относительно назначения его на должность начальника 2 участка отклонить»²³Там же, л. 31..

Мисост же просил, что «если нельзя на вакансию 2 участка, то путем перемещения начальника 3 участка. При этом осмеливаюсь доложить, что я мог бы быть более полезным во 2 участке, как сам горец». Именно последним обстоятельством мотивировали отказ в просьбе Абаева и начальник Нальчикского округа, и начальник 3-го участка штабс-капитан Мокрицкий, интересы которого задевались. В этой служебной переписке любопытна докладная записка Мокрицкого. Вначале штабс-капитан обвиняет М. Абаева в том, что он якобы стремится в 3-й участок для защиты «родственников, отчаянных воров и конокрадов». И тут же, в следу-ющей фразе, он опровергает свои сентенции: «В 3 участке нет недоимков, нет разбоев. Воровства сравнительно мало. Народ спокойный и исполнительный. Открывается пятью селами школа грамотности. Традиционные туземные подношения мною искоренены...»²⁴Кубанская справочная книга на 1909 г. Екатеринодар, 1909..

Последствия этой служебной переписки были таковы, что М. К. Абаеву даже при наличии вакансии не удалось устроиться в 1897 году на службу в Балкарии. Однако он упорно и настойчиво добивается своей цели и в октябре 1898 года назначается начальником 2-го участка, куда входили Балкарское, Хуламо-Безенгиев-ское, Чегемское, Урусбиевское общества и сел. Кёнделен. На этой должности он прослужил до 1905 года. Именно в период работы в Балкарии написана просветителем основная часть его статей и очерков. Темы для своих публикаций М. Абаев черпал из повседневной жизни, из легенд и преданий, записываемых им из уст стариков-горцев. В своих статьях и очерках М. Абаев широко пользовался данными, публикуемыми статистическим комитетом Терской области, архивными и литературными источниками.

С 1906 года до февральской революции 1917 года М. К. Абаев работает вначале помощником, а затем начальником 1-го участ-ка Баталпашинского отдела Кубанской области. В этот участок входили карачаевские аулы с центром в Баталпашинске (ныне г. Черкесск). Согласно официальным данным, к 1908 году количество дворов в Баталпашинске достигало 2466 с населением 16592 чел.²⁵ГАКК, ф. 454, oп. 1, д. 328, л. 14-15. По своему статусу должность начальника 1-го участка приравнивалась должности помощника атамана Баталпашинского отдела Кубанского казачьего войска, как бы промежуточным звеном между военным и гражданским ведомствами. Занимая высокий административный пост в Кубанской области, М. К. Абаев всяче-ски содействовал открытию новых школ, по возможности защищал интересы крестьян в их тяжбах с притеснителями, а также с государственными учреждениями - департаментом государственных имуществ, полицейским управлением.

Яркой иллюстрацией взглядов М. Абаева на социально-экономическое положение беднейших слоев населения является документ: «Рапорт начальника 1 участка М. К. Абаева атаману Баталпашинского отдела Д. Е. Гетманову о «приговоре» схода жителей села Марухского самовольно захватить казенные и частные земли и вырубить лес в связи с тяжелым социально-экономическим положением 7 февраля 1906 г., с. Георгиевско-Осетинское»²⁶Кубанские областные ведомости. 1906. № 144..

В этом официальном документе М. К. Абаев обращает внимание начальства на тяжелое положение крестьян, приводя аргументы экономического порядка: «Поземельное положение крестьян села Марухского незавидное: вся местность гористая, почва бесплодная; годных для посева мест почти нет; трава плохого качества; из хлебных злаков растет только овес и отчасти картофель, но и эти растения можно посеять на самом незначительном пространстве; душевой надел - 3/4 десятины, и если исключить лес, кустарник и другие неудобные земли, то на двор приходится несколько сажен земли под картофель, немного больше под посев овса и под сенокос - копен на 20-25». И далее, рассказывая о недостаточности пастбищных участков, М. Абаев предлагает: «Вви-ду этого было бы справедливо хотя бы часть поляны («Ажим-Гуа») передать в пользование крестьян с. Марухского, и это не причинило бы особенного ущерба интересам казны». «Приговор жителей с. Марухского», который был вынесен 28 декабря 1905 года, был связан не только с экономическими обстоятельствами, но был следствием революционного движения 1905 года. Он свидетельствует, что аграрные идеи революции дошли до самых глухих угол-ков России и вызвали широкий отклик в массах. К чести М. Абаева, которому было поручено разобраться в этом деле, он, в отличие от других администраторов, не апеллирует к репрессивным мерам, а старается выгородить крестьян, подчеркивая тяжелые условия их жизни.

Деятельность М. Абаева на посту начальника участка была многогранна. В пределах своих полномочий и возможностей он старается помочь крестьянам в их тяжбах, борется с их притеснителями. Конечно же, такая деятельность не могла не обратить на себя внимания. Так, анонимный автор публикации в газете «Ку-банские областные ведомости» рассказывает историю столкновения М. Абаева и писаря аула Карт-Джурт Г. Дремлюги. Автор заметки приводит подлинные документы служебной переписки. Ъ предписании аульному старшине М. К. Абаев пишет: «...жители недовольны поведением писаря Дремлюги и возбуждены против него за то, что он, изображая из себя правителя, принимая на себя не присвоенные писарю права, требуя особое вознаграждение с лиц за совершение дел, которые обязан исполнить писарь, водит людей по неделям под разными предлогами, занимается незаконными поборами. Если он будет себя так вести впредь, то будет уволен с должности»²⁷Баучиев А. Д. Халилов Сайд. Черкесск, 1987. С. 62.. На предписание М. Абаева писарь Дремлюга отреагировал незамедлительно. Он пишет донос на М. Абаева вышестоящему начальству. В этом документе для нас может быть интересна сказанная между прочим фраза: «...карачаевцы, подстрекаемые педагогами и подпольными адвокатами, бывают лжедоносцами и клятвопреступниками». Кого имел в виду Дремлюга становится понятным из другого документа - донесе-ния аульного старшины и других зажиточных и влиятельных людей аула Карт-Джурт, где в беспорядках, происходящих в ауле, обви-няется учитель Халилов, который якобы «старается выжить писаря Дремлюгу из селения». Названный в донесении Халилов - это Хызыр Халилов, брат карачаевского просветителя Сайда Халило-ва, в то время студента Петербургского университета, позже исключенного за участие в революционном студенческом движении. Сайд Халилов в годы Октябрьской революции и гражданской войны был одним из руководителей карачаевских большевиков, погиб в 1921 году. Судьба не раз сводила Мисоста Абаева и Сайда Халилова. И каждый раз Сайд находил поддержку у Мисоста Абаева. Так, в 1910 году, когда Сайд Халилов пытается восстановиться в университете и ему необходим был документ о благонадежности, Мисост Абаев дает ему требуемую характеристику²⁸Сатунин К. А. Деятельность этнографического отдела Кавказского музея // Кавказ. 1908. № 96. 27 апреля.. Нет нужды говорить о том, на какой риск шел сам М. Абаев, положительно характеризуя человека, находившегося под надзором полиции.

М. Абаев понимал исключительное значение собирания уни-кальных образцов материальной культуры народа. Он провел большую работу по фиксации этнографических памятников карачаевцев и балкарцев. В фондах Грузинского исторического музея им. Джанашиа хранятся экспонаты, переданные М. Абаевым в 1908 году этнографическому отделению Кавказского музея²⁹АргутинскаяЛ. Огненный путь. М.: Молодая гвардия, 1936. С. 234.. Он подарил музею коллекцию, в которой было более 40 экспонатов одежды, домашней утвари, сельскохозяйственных орудий.

После февральской буржуазно-демократической революции 1917 года М. К. Абаев переезжает в Нальчик. В мае он был избран в состав «Временного комитета горцев Кавказа Нальчикского округа». Однако он не принимал активного участия в революционных событиях. По крайней мере, его имя впоследствии почти не встречается в документах той поры. Единственный источник, сколько-либо проясняющий позицию М. Абаева в этот период, -это роман Л. Аргутинской «Огненный путь»30. Один из главных героев романа Аргутинской - сын М. Абаева – доктор Измаил, участник революции и гражданской войны в Кабардино-Балкарии известный тем, что в период деникинской оккупации спас жизнь многим большевикам, впоследствии - зав. здравотделом, член облисполкома Кабардино-Балкарии. Ценность романа в том, что он написан в жанре документальной хроники и многие факты, события, исторические личности описаны достоверно.

В первом издании романа писательница, рисуя тревожную обстановку конца 1918 года в Нальчике, особое внимание удели-ла описанию жизни хозяев дома, приютивших небольшую группу большевиков - друзей Исмаила. Это была семья Мисоста Абае-ва. О Мисосте Абаеве Л. Аргутинская писала: «...отец с большой красивой, посеребренной головой внимательно слушал нас и беспрестанно задавал вопросы». Мисост Абаев, по всей вероятности, хотел разобраться в сложных и нескончаемых пе.ипетиях революции и гражданской войны, в их целях и средствах И многое ему было непонятно, многое неприемлемо. Ведь он давно отошел от активной революционной борьбы, еще в 70-х годах, после разгрома Владикавказского кружка революционных народников.

Октябрьская революция, установление Советской власти воспринимались вначале Мисостом Абаевым и его детьми как реализация их многолетних надежд на обновление жизни горцев, на приобщение к мировой цивилизации, о чем они неоднократно пи-сали. Но реальная действительность оказалась жестокой. Многие близкие родственники, друзья и единомышленники Абаевых были убиты, часть эмигрировала за границу, большинство же было под-вергнуто административной высылке за пределы Кабардино-Балкарии. В 1927 году, когда начался процесс выселения представителей высших сословий области, пришлось покинуть родину и семье Мисоста Абаева.

Последние годы жизни М. К. Абаев провел со своей семьей в Дагестане, в г. Буйнакске, тяжело болел и умер в 1928 году.

* * *

Историк, просветитель, общественный деятель Северного Кавка-за последней четверти XIX - начала XX века М. К. Абаев широко известен как автор первого исследования по истории Балкарии -историко-этнографического очерка «Балкария». Однако его творчество многогранно и составляет значительную часть карачаево-балкарской художественной публицистики дореволюционного периода.

Перу М. Абаева принадлежат десятки статей, очерков, зарисовок, корреспонденции, эссе. Они увидели свет в периодической печати Кавказа в основном в начале XX века. Жанр, в котором творил М. Абаев, можно определить как художественную публицистику, и в частности, как этнографический очерк.

В течение XIX века северокавказская публицистика накопила большой художественный опыт и выработала определенные эстетические критерии. Важнейшей задачей этнографического очерка было выявление этнических черт своего народа в сравнении с соседними и определение характера их взаимоотношений в «неисторический период».

В очерках авторы реализовали также свой личный опыт восприятия русской культуры. Ш. Ногмов, Д. Шихалиев, А. Казембек, М. Османов, Г. Алкадари, А. Колиев К. Хетагуров А. Базоркин Ч. Ахриев, Б. Шаханов заложили основу новой художественной культуры, синтезировав в своем творчестве национальные художественные традиции и традиции русской литературы. Демократические идеи стали основой содержания их публицистики и были обусловлены бурными событиями общественной жизни в конце XIX - начале XX века. Мисоста Абаева можно смело отнести к плеяде первых литераторов, чья творческая биография была неразрывно связана с их общественной деятельностью.

В первых публикациях М. Абаев констатирует различные факты из аульной жизни. Он рассказывает о явлениях, представлявших определенный интерес для любознательного читателя. Это и сообщение о находке исторического памятника в Хуламе («Интересный документ»), об этнографических реалиях Балкарии («Калым и его последствия», «Наши миротворцы»)... По мере более глубокого проникновения в проблемы горской действительности в публицистике М. Абаева на первый план выступают уже не ее «интересные» детали, а вопросы социального устройства. Характеризуют М. Абаева, как общественного деятеля и просветителя, стоящего на позициях активного народовольства, его статьи, по-священные положению безземельньГх и малоземельных крестьян -серия статей об аграрных вопросах.

Главная же тема публикаций М. Абаева - проблемы просвещения. Он постоянно пишет о необходимости открытия начальных школ в аулах, сельскохозяйственных школ и училищ. Вопросы школьного образования в той или иной мере затрагиваются почти во всех публикациях М. Абаева.

Занимая ответственные посты в администрации Терской и Ку-банской областей, М. Абаев оказал большое содействие открытию школ и училищ в аулах Карачая, Балкарии, Черкесии, Адыгеи. Серия статей, опубликованных в газете «Кубанские областные ведомости», непосредственно посвящена разъяснению роли школы в жизни народов Северного Кавказа. Статьи «Горцам Северного Кавказа», «Кабарда проснулась», «Открытие Панежукаев-ского училища», «О горских школах» исполнены неподдельного беспокойства о судьбе горской школы.

Публицистика М. Абаева привлекла внимание еще дореволюционных историков, этнографов, общественных деятелей своей актуальностью, конкретикой и достоверностью анализируемого материала. В главном труде М. Абаева - «Балкария» были обобще-ны высказанные до него исторические взгляды на происхождение балкарцев, на их культуру и быт, социальные институты, экономическое положение в пореформенный период. М. Абаев проанализировал исторические сведения, доступный археографический материал и литературные источники, народные предания и дал развернутую оценку современному состоянию балкарского общества.

Очерк «Балкария» написан на основе опубликованных в 1905 году в газете «Каспий» статей - «Горские аграрные вопросы», «Горский словесный суд», «Горцы Нальчикского округа», «Наделы осетин» и напечатан в журнале «Мусульманин», издававшемся в Париже, в 1910 году.

Реакция на публикацию названных статей была неоднозначной. Прогрессивные деятели Северного Кавказа (такие, как депутат III Государственной Думы России Ташдемир Эльдарханов) встретили их с одобрением, творчески использовали их фактографический материал в своих статьях и выступлениях. Администрация же Терской области запретила газете «Каспий» публикацию статей о бедственном положении Балкарии. Поэтому последнюю статью М. Абаев был вынужден озаглавить «Наделы осетин», хотя статья никакого отношения к проблемам осетин не имела.

В своем обширном исследовании просветитель явил талант и мастерство публициста в полной мере. Очерк в художественном отношении весьма удачен, написан увлекательно, в нем сложнейшие явления из жизни балкарского народа изложены доступным языком и при этом автор не упрощает сложность поставленных проблем.

М. Абаев, как и другие карачаево-балкарские просветители конца XIX - начала XX в., улучшение материального положения горцев, рост их общей культуры представлял через распространение среди них светского образования, открытие школ и училищ с приобщением горцев к русской грамоте. По его мнению, горских мальчиков, получивших начальное образование, необходимо было обучать техническим профессиям, а в дальнейшем - стремиться к увеличению числа студентов-медиков, юристов, учителей, столь необходимых для решения жизненно важных проблем горских народов Северного Кавказа. Он считал необходимым дать образование и девочкам «хоть ради одного того, чтобы будущее наше поколение мужчин могло находить в среде своей таких же воспитанных подруг жизни».

М. Абаев понимал важность объективного освещения в печати различных проблем горской жизни. Призывая горскую интеллигенцию к активной публицистической деятельности, он писал: «Как горец, и уже немолодой, я позволю себе обратиться к своим землякам – учителям, фельдшерам и другим грамотным людям с предложением поработать на пользу своих единоверцев и родичей. Ведь, господа, помимо любви и патриотизма, вас должно побудить к этому и чувство долга, т.к. почти все учились на сред-ства общества, потому в свою очередь обязаны учить не только маленьких детей, но и взрослых. Быть может, некоторые из вас стесняются писать в журнал вследствие отсутствия привычки выражать свои мысли печатно, но, во-первых, редактор любезно предупреждает, что сама редакция пойдет на помощь, а во-вторых, из вас каждый пишет письма к друзьям и знакомым о событиях, пишет прошения, толково излагая суть дела. Точно в такой же форме вы могли бы писать и в редакцию журнала, помогая ему разобраться в массе важных дел».

Эта статья свидетельствует, что к началу XX века в горских обществах Северного Кавказа было достаточно просвещенных людей, не только читающих, но и пишущих, «толково излагая суть дела». Именно к ним обращается М. Абаев в своей публицистике.

Из воспоминаний потомков М. Абаева известно, что он был мастером сочинять экспромтом стихи, сказки, рассказы. Но до нас дошли только те его произведения, что были напечатаны на страницах российской периодической печати, остальное, похоже, утеряно безвозвратно. гГпроизведениям, имеющим определенную художественную ценность, можно отнести его эссе «У могилы Ислама», некролог на смерть Ислама Крымшамхалова и «Горскую легенду».

На примере творчества карачаево-балкарских писателей-публицистов мы наблюдаем соприкосновение двух совершенно разных художественных систем. Они творят на русском языке, ориенти-руясь на опыт русской литературы XIX века, и при этом остаются в рамках национальной культуры. Показателен в этом отношении рассказ-притча М. Абаева «Горская леген–а». Рассказ имеет два смысловых уровня. Первый - религиозный доносит до нас отголоски спора среди мусульман о необходимости мечетей: общение с Аллахом, по мнению суфиев, не требует торжественных церемоний и специальных обрядов. Второй уровень - социальный -содержит уверенность в грядущей революции, которая, по мнению автора, преобразует горькую участь многих: «правда выйдет из подземелья. Стряхнет оковы свои и рассеет тьму и злобу. И тогда наступят хорошие времена». Рассказ написан накануне первой русской революции, в 1903 году. «Хорошие времена», заяв-ляет автор, были до тех пор, пока между людьми не появился Дух тьмы. Он избрал себе в помощники «ложь и злобу». С их помощью Дух тьмы воздвиг храмы Правды, но в них поселилась ложь, ведь Правда не может жить в замкнутом пространстве, она должна бь1ть всюду и со всеми, считает М. Абаев.

Хотя публицист и начинает свой рассказ с традиционного для карачаево-балкарских писателей-публицистов художественного приема - с указания на фольклорное происхождение своего произведения – здесь налицо все признаки литературной притчи.

В «Горской легенде» М. Абаева просматривается прямая аналогия с литературным памятником IX века – поэмой М. Башту «Дастан о дочери Шана». В поэме основной конфликт держится на непримиримой борьбе между Духом тьмы - Тун Бу–и (имя ду-ха в переводе с карачаево-балкарского языка означает «волк подземелья») и Духом Добра - Бай Терек. Бай Терек - основа жизни и обладает всепроникающей силой. Дух тьмы в рассказе М. Абаева заковал Дух Правды в подземелье, и рассказ заканчи-вается, как и в поэме, надеждой на скорое его освобождение.

В 1911 году в журнале «Мусульманин» был напечатан большой некролог «Памяти умершего в Ялте Ислам-бия Крымшамха-лова», посвященный безвременной кончине художника и публициста И. Крымшамхалова. В редакционной заметке говорилось, что, «биографические сведения о покойном были сообщены нам его лучшим другом Мисостом Абаевым, за что редакция приносит ему сердечную благодарность». Стилистика, содержание публикации и прямые аналогии с эссе «У могилы Ислама» позволяют предположить, что М. Абаев не только сообщил сведения о своем друге, но и явился ее автором.

Отдавая дань памяти славному сыну Карачая, М. Абаев специально останавливается на условиях фо70ми80ования личности Ислама в творческой среде Петербург! Т-Ъ-х годов XIX века: «В возрасте 16-17 лет был взят на службу в Конвой Его Величества в Петербург и, служа там в течение 3 лет, самоучкой выучил русский язык и грамоту, и, кроме того, в нем обнаружился художественный талант. Рисовать он начал также без руководителя. Окончив срок службы и произведенный в офицеры, он возвратился домой, где продолжал самообразование путем усиленного и постоянного чтения, писал картины с натуры. Любил больше фи-лософские произведения и был поклонником Л. Н. Толстого...».

Ислама и Мисоста, очень близких по духу людей, связывала многолетняя дружба, а после женитьбы Баксанука Крымшамхалова, младшего брата Ислама, на старшей дочери М. Абаева -Сафият, и родственные узы.

Ъо самым важным и предопределившим дружбу этих двух выдающихся людей было глубоко осознанное, бескорыстное служение народу. Они стремились приобщить родной народ к духовной культуре и при новых цивилизационных обстоятельствах -стремительной смене общественной формации - смягчить неизбежные потери элементов этнической культуры.

Как и Мисост, Ислам учился в одной из лучших гимназий России, также увлекался народовольческими идеями, был знаком со многими российскими деятелями культуры XIX - начала XX века -все это дало ему возможность раскрыть свой талант художника и писателя.

К личности Ислама Крымшамхалова М. Абаев возвращается вновь в эссе «У могилы Ислама». В небольшом по объему произведении М. Абаев создает удивительно цельную картину соприкосновения жизни и смерти, добра и зла и выверяет общечеловеческие принципы судьбой художника, который «кончил с этим миром, с его случайными радостями и горем».

Если горы в эссе олицетворяют вечность жизни, то взаимоотношения людей, их мелкие интриги говорят о ее сиюминутности и тщете. Как и Ислам, М. Абаев считает непреходящими «доброе отношение друг к другу, общую работу во имя любви».

В эссе отражены раздумья М. Абаева о судьбе творческой личности, о необходимости ежедневно преодолевать сопротивление и непонимание в своей среде. И все же он находит нужные слова и образы для внушения оптимистического отношения к жизни: «Только солнце с далекого синего неба говорило о жизни, заставляя своими лучами искриться снежинки».

Художественную прозу М. Абаева отличают лаконичность и точность, сознательный отказ от многословия, второстепенных деталей и цветистости речи. Возможно, это обстоятельство было обусловлено его практикой публициста, требующей краткости и конкретики.

Богатый и красочный язык, стремление к анализу и обобщению, характеризующие известные статьи, проявляются и в составленных им различных заявлениях, служебных записках и админи-стративных документах.

Творчество и общественная деятельность Мисоста Абаева приходится на период интенсивного развития культуры народов Северного Кавказа, обозначенный литературоведами и культурологами как ренессансный. Он был среди тех, кто своим творчеством определил формирование общественного сознания горцев рубежа веков. И необходимо подчеркнуть, что идеи равенства, братства, просвещения, которыми проникнуты его публицистика и художественное творчество, опирались на горское этическое сознание, идеалы русского демократического движения 70-80-х годов и гениальные творения русской литературы XIX века.