В карачаево-балкарском нартском эпосе числа представляют собой мифопоэтические символы. При помощи чисел отображаются пространственно-временные характеристики картины мира. Характеризуясь значительными функциональными возможностями в выражении определенной символики, числа способствуют репрезентации богатой этнокультурной семантики.

В современной лингвистике число рассматривается как ядро функционально-семантической категории квантитатива, которое представляет собой результат отражения количественной определенности бытия, предстающей как дискретное, так и недискретное, непрерывное количество [6. С. 227]. Однако в свете современной теории языка данная категория приобретает статус одного из базовых концептов лингвокультуры, «в структуре которого выделяются понятийная, образная, ценностная и символическая составляющие» [2. С. 7], что предполагает междисциплинарный подход к анализу этого феномена.

В карачаево-балкарском нартском эпосе числа представляют собой мифопоэтические символы, вбирающие в себя определенную духовную информацию. Они в фольклорной картине мира имеют непосредственное отношение к концептуальному образу действительности. В эпическом тексте, представляющем собой архаическое явление, достаточно четко обнаруживаются мифопоэтические основы числа, счета и числовых моделей. Числам при этом придается сакральное значение. Тем самым они становятся определенными образами мира, соответственно и средствами для его периодического восстановления в циклической схеме развития с целью преодоления хаотических тенденций.

Каждое сакральное число обладает этнокультурной спецификой, которая находит отражение в культуре и языке народа. Как пишет З. А. Кучукова, «число в тексте имеет ярко выраженную семантическую нагрузку, мотивированную мифопоэтической «прапамятью» числа» [4. С. 228]. По мнению В. Н. Топорова, «Число и Счет были сакрализованными средствами ориентации и космизации Вселенной» [8. С. 52], поскольку человек в этом первозданном хаосе искал какой-то порядок, закономерность, которому были бы подчинены и природа и сам человек. При помощи чисел отображаются, прежде всего, пространственно-временные характеристики картины мира. Вне зависимости от исторических условий существования, различия в языке, для большинства народов базовыми являются одни и те же числа. Традиционно большее предпочтение отдается числам, входящим в первый десяток счета, отличающихся тем, что они, кроме количественного значения, несут в себе и магическое. Это признается и в специальных тюркологических лингвистических исследованиях, в которых отмечается, что каждому этносу присущ свой определенный набор цифр с символическим значением, свидетельствующим об оригинальном характере этнических культур. У тюркских народов к таковым обычно «относятся числа первого десятка 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, а также 12 и 40» [7. С. 629]. По мнению же известного специалиста в области карачаево-балкарского фольклора Т. М. Хаджиевой, излюбленными эпическими числами карачаево-балкарского эпоса выступают «три, семь, девять, сорок, шестьдесят, триста, семьсот. Они в большинстве случаев являются элементами гиперболических описаний» [6. С. 54].

Лексема бир «один» наряду с обозначением числа употребляется для репрезентации семантики неопределенности, что связано с ее употреблением в качестве неопределенного артикля. Такая семантика рассматриваемого числа часто встречается и в нартском эпосе, где проявляется мифологическое представление народа. Данное числительное больше всего употребляется в зачине эпического текста: Бир жол да, нартланы ёмюрлеринде, нарт Дебет таугъа ташла жыяргъа кетгенди. Кече ол бир дорбунда къалгъанды. – «Как-то раз, во времена нартов, нарт Дебет ушел в горы собирать камни. Ночью он остановился в одной пещере». В данном случае числительное бир не имеет количественное значение, а указывает на некоторые неопределенные обстоятельства (неопределенные время, пространство, лица, события), раскрывающиеся в дальнейшем в эпическом дискурсе. Оно, употребляясь с нумеративами типа къычырым «расстояние крика», урум «удар», обозначает сильнейшее действие, концентрацию сил в ударе, крике, которые являются достаточно существенными для жизнедеятельности персонажей эпоса.

Число эки «два» используется при противопоставлении двух начал, оно членит мир на две противоположности при описании мира в бинарных оппозициях: правое / левое, верх / низ, жизнь / смерть, добро / зло. «Два» символизирует союз мужского и женского начал, парность, которая соответствует идее творения. В карачаево-балкарском эпосе дуальная система представлена довольно широко. Ее можно различить уже в заголовках текстов эпоса: Сосурукъ бла эмеген «Сосурук и эмеген», Ёрюзмек бла шайтанла «Ёрюзмек и бесы», в основе которых лежит бинарная оппозиция.

Число юч «три» символизирует завершенность некоторой последовательности. По всей видимости, это число следует связать с тремя сферами Вселенной. Так, в карачаево-балкарском нартском эпосе небесный мир населен небожителями (имеются в виду Тенгри и враг нартов рыжебородый красный Фук), тогда как земной мир населен непосредственно нартами и их окружением. Кроме того, имеются некоторые данные относительно подземного мира – обиталища темных и злых сил. Здесь налицо вертикальное освоение пространства, характерное для многих культур.

Юч «три» в эпосе выступает как некая идеальная структура, как образец абсолютного совершенства, что видно на примере образов трехногих коней – Гемуды, Дулдура.

– Атамы аты, жери бармыды?

– Барды! Майна юч аякълы къолан ат.

«– У отца есть конь, седло?

– Есть! Вон трехногий пестрый конь».

Как отмечается в специальной лингвистической литературе, рассматриваемое число символизирует «завершенность и полноту некоторой последовательности, имеющей начало, середину и конец, чаще всего фигурирует в обрядовых и ритуальных ситуациях трижды совершать то или иное магическое действие» [5. С. 11]. Отмеченное имеет непосредственное отношение и к карачаево-балкарскому эпическому дискурсу. Один из героев эпоса Сосурук побеждает эмегенов в результате третьего поединка. Такой троекратный повтор того или иного действия в решающих ситуациях является достаточно распространенным явлением в эпосе.

«Распутье трех дорог» следует включить в карачаево-балкарские культурологемы, основанные на принципе тройственности.

Число три «юч» во всех религиозных традициях ассоциируется с актом рождения, жизнью и смертью, это три основных эпизода в жизни человека. Также с продолжением рода – от союза мужчины с женщиной рождается ребенок (триада) [3. С. 69].

Если число три связано с вертикальным освоением мира, то в числе четыре воплощена горизонтальная модель мира. Оно символизирует четыре стороны света. В числе тёрт «четыре» воплощены север, восток, юг, запад. По мнению В. Н. Топорова, это число «является образом статистической целостности, идеально устойчивой структуры» [9. С. 630], что подтверждается данными карачаево-балкарского нартского эпоса. Количество Тенгри, которые принимали участие в создании мира, равняется четырем (Кёк, Кюн, Жер, Суу Тейрилери): Кёк, Кюн, Жер, Суу тейрилери оноулашып, Суу Тейриси адам улусуна ичерге суула берирге бойнуна алгъанды; Жер Тейриси да юсюне берекетле битдирип, ашатыргъа, адам улуну кечиндирирге кесине жюкге алгъанды; Кюн Тейриси жылытыргъа; Кёк Тейриси жауунла жаудурургъа дегендиле – «Тенгри Неба, Солнца, Земли, Воды посовещались: Тенгри Воды взял на себя обязанность обеспечить человечество питьевой водой; Тенгри Земли взялся за произрастание растений и обеспечение людей едой; Тенгри Солнца решил согреть; Тенгри Неба обеспечил дождями».

Также один из главных героев нартиады Ёрюзмек вводит обычай – каждый год приносить в жертву быка (четырехгодовалого), что «должно обеспечить плодородие полей» [1. С. 70].

В современных тюркских языках четыре в сочетании со словами, обозначающими «сторону, угол», образует словосочетания со значением «весь мир, шар земной»: Сейир чолпуну юсюнден хапар тёрт дуниягъа жайылгъанды – «Молва о чудесном ковше разнеслась по всему свету».

Число жети «семь» несет в себе мощное сакральное значение в представлениях многих народов. Это священное число, символ божественности. По частоте употребления данное число занимает особое место среди священных чисел в любой национальной культуре, в том числе и в карачаево-балкарском нартском эпосе. Согласно мировосприятию карачаевцев и балкарцев, верхний и нижний миры состоят из семи слоев: Кёкню жети къатысы (семь слоев неба), Жерни жети къатысы (семь слоев земли).

В числе «семь» также заключены родственные отношения, ограниченные пределом времени: жети атадан бери «начиная с седьмого поколения отцов», жети атагъа дери «до семи поколений отцов» – это тот предел, который считается своим, а за семью начинается чужое. В мифопоэтическом сознании карачаевцев и балкарцев, как и у многих тюркоязычных народов, семерка обладает мощной магической силой. В нартском эпосе герою Алаугану ведунья дарит волшебный кнут, кнутовище которого сделано из дерева с горы Куф, а сам кнут – из кожи со спины семисотлетнего семиглавого эмегена. Ср. также другой эпизод, когда Рачикау сносит все семь голов эмегену: Жети кече, жети кюн, къолну толтуруп, къан ырхы келгенди, нартла эли къууанч болуп, сора ариу суу ичгендиле. – «Семь дней и семь ночей по руслу реки несся бурный кровавый поток, а после чистая вода потекла, которая очень обрадовала страну нартов».

Процесс осмысления человеком своей ниши в мироздании в эпосе передается числом семь: Жети да таудан суу алдырып, аны ауузун жууугъанды. «Жети да тауну нартлары сени аманатынгдыла, жети да тау сени анангдыла, аланы сютлери бла ауузунгу чайкъагъанма», – дегенди. – «Набрав воды из родников семи гор, прополоскала рот (малыша) и сказала: «Охраняй нартов, живущих на склонах этих семи гор. Эти семь гор – твои матери, я прополоскала их молоком твой рот».

В эпосе процесс возврата к жизни (во всех смыслах этого слова) также маркируется числом семь. Когда Созук сошел с ума, знахари посоветовали поселить его у распутья семи дорог, построить там хлев длиной в семь саженей и дать ему пасти семь старых баранов.

В нартском эпосе встречается текст, в котором число семь встречается и на антропонимическом уровне, то есть число семь используется и в основе фамилии: Сора Жёнгер айтханды: «Жетилары жети къарындашдыла, байрым кече болмаса, ала анга жети кере жер саладыла – мен аны къалай урлайым?» – деди. – Тогда Женгер сказал: «У Жетиевых [Семеровых] семь братьев, кроме одной ночи, с четверга на пятницу, они каждую ночь седлают жеребца (по очереди) семь раз. Как же я его украду?».

Число семь также символизирует защиту. Конь Ачемеза перед решающей битвой просит обмотать его семь раз мелте «лейкопластырем». Ведь семь слоев мелте – это как семь слоев земли, защищающих его чрево от внешнего воздействия: Бара-барып, жети жол айырылгъан жерге жетерге, Ачемезни аты тилленип, былай айтады: – Сиз менге жети къат мелте чырмагъыз, мен Хубунну ажири бла талашхан этерикме. – «Едут-едут, и, когда доехали до места, где расходились семь дорог, конь Ачемеза сказал человеческим голосом: – Вы обмотайте меня семь раз мелте, я буду драться с жеребцом Хубуна».

Число тогъуз «девять», как и число семь, несет в себе сакральное значение, является магическим числом, можно сказать числом «небесным». В нем сконцентрирована магическая сила предмета, при помощи которого можно победить врага: Къынасакъал Къызыл Фукну ол заманда хорларыкъды нарт Ёрюзмек, – дегенди, – аны биргесине Фукну тогъуз тамгъалы жюзюгю болса. – «Нарт Ёрюзмек победит краснобородого Рыжего Фука, если он заимеет перстень Фука с девятью печатками». Сосуркъа, тогъуз къаладжюкню темирин отха салыб къыздырып, ауузун ача эди, аланы (эмегенни) аузуна атдыра эди. – «Сосурка докрасна накаляет девять железных сошников, открывает рот и заставляет бросить их ему (эмегену) в рот».

Число тогъуз «девять» служит для характеристики отдельных качеств героя (его силы): Сора Боракъа барып, къошну артындан тогъуз гаммеш териден этилген бир гыбытны алып келеди. – «Борака зашел за кошару и вернулся, неся в руках бурдюк, сделанный из шкур девяти буйволов».

Наряду с числами три, пять, число девять в эпосе используется и для определения количества голов эмегенов. Сууну башын тогъуз башлы эмеген алып, сууну тыйып, элге мылысын да жибермейди. – «Истоком воды овладел девятиголовый эмеген, который отрезал воду и не пускает в аул ни одной капли».

Значительное место в карачаево-балкарском эпосе занимает числительное сорок. В числе къыркъ «сорок» отражены ранние мифологические представления народа, связанные с вселением души и оставлением душой тела человека (рождение / смерть) (эти процессы длятся ровно сорок дней). В культуре тюркских народов обычно данное число соотносится со значением полноты, целостности, предела. В эпосе карачаевцев и балкарцев наличествуют эпизоды, в которых план убийства связан с числом сорок. Так, у Гилястана созрел план мести; когда закипела вода в сорока казанах, Гилястан кинул в казан жену Шырдана. Чтобы убить Фука, к нему на небо отправляют Ёрюзмека при помощи пушки, начиненной сорока батманами пороха:

В ряде случаев сорок связывается со значением величины и полноводности гидронима: Сора Сосурукъ киши ёталмагъан Къыркъ суудан ётгенди. – «Тогда Сосурук перешел реку Кырксу, которую никто не мог перейти». Ср. также: Эл жыйылып, Аликланы къыркъ бугъаларын соядыла. Ол асыры уллудан, аны бир къабыргъасында къыркъ тууар салкъынлыкъ этгенди. – «Весь народ собрался на той. Закололи жертвенного быка Аликовых. Этот бык был настолько громаден, что в тени его отдыхали сорок (коров и быков)». В данном случае речь идет о предельном возрасте и величине приносимого в жертву быка.

Таким образом, рассмотренный нами фактологический материал свидетельствует о том, что числа способствуют репрезентации богатой этнокультурной семантики, закодированной в эпическом дискурсе, характеризуясь при этом значительными функциональными возможностями в выражении определенной символики, отмеченной, с одной стороны, универсальностью, с другой – идиоэтнической маркированностью.